Повести и рассказы

Год пробыл Аширмат в басмачах, и этот год научил его многому. Бедняк-издольщик понял, что дерется не в том лагере. А однажды до Аширмата дошла черная весть, что и в его селении побывали воины ислама, только из другой шайки. Пока курбаши пьянствовал в доме приветливо встретившего его хозяина Аширмата, басмачи накинулись на беззащитных женщин. Земляки передавали Аширмату, что у него больше нет ни жены, ни сына. Алима застрелили басмачи, когда шестилетний мальчик кинулся на защиту матери, а жена повесилась, не найдя сил пережить смерть сына и собственный позор.

Что перечувствовал Аширмат, получив эту весть, неизвестно. Курбаши, заметив перемену, происшедшую с одним из его басмачей, приказал отобрать у него оружие и коня, но опоздал.

Осенним днем девятнадцатого года в расположение эскадрона, расквартированного в одном из кишлаков Ферганы, приехал вооруженный до зубов человек в старом халате, но верхом на ахалтекинце чистых кровей. Это был Аширмат. Он потребовал, чтобы его провели к командиру. Комэск, услышав про необычайного посетителя, сам вышел к нему навстречу.

Убедившись, что перед ним красный командир, Аширмат молча снял с плеча английскую десятизарядку и положил ее к ногам комэска. Рядом с винтовкой одно за другим были положены маузер и оправленная в золото сабля курбаши. Затем Аширмат снял с седла переметную суму и молча выкатил из нее к ногам комэска две человеческих головы: курбаши и своего хозяина-богача. По дороге из шайки Аширмат завернул на одну ночь в родной кишлак.

Времена были суровые, Аширмата посадили под замок, и два красноармейца с досланными патронами в винтовках встали на пост, чтобы пристрелить сдавшегося басмача при первой же попытке к бегству.

Вечером комэск сам допросил Аширмата, а затем долго разговаривал по телефону с командиром полка. Утром из полка специально за сдавшимся басмачом приехал чуть не целый взвод. Аширмату вернули клинок и винтовку, правда, пока еще без патронов.

А вскоре басмачи почувствовали, что отрядам Красной Армии стали известны и доступны самые тайные, самые надежные их берлоги. Новый проводник всегда безошибочно приводил красноармейцев туда, куда нужно. И когда красные конники кидались в сабельную атаку, одним из первых мчался, высоко вскинув клинок, человек в поношенном халате, сидевший верхом на чистокровном ахалтекинце.

В Красной Армии Аширмат вступил в партию.

Сейчас бывший проводник красных отрядов и бесстрашный боец мирно жил в родном кишлаке, был женат, но детей не имел. Одним из первых вступил в колхоз. Односельчане не раз хотели избрать Аширмата председателем колхоза, но он всегда отказывался, уверяя колхозников, что для него наиболее подходящими являются обязанности колхозного бригадира. Зато бригадиром он был отличным. Уже несколько лет по урожаю хлопка его бригада занимала первое место в районе. В праздничные дни на груди Аширмата рядом с боевым орденом Красного Знамени, полученным за борьбу с басмачами, сияло несколько трудовых орденов и медалей.

— Идут, — прервал размышления Мальяна шепот Алексея.

В самом деле, с дамбы послышались звуки осторожных шагов, затем шорох осыпающейся по откосу земли, и вот из темноты выплыли фигуры Алима и Аширмата.

— Сюда, — шепотом позвал Алексей.

Пришедшие уселись на землю рядом с Алексеем. Весь дальнейший разговор велся вполголоса.

— Не опоздали? — спросил Алим.

— Нет. Вовремя, как раз. Сейчас еще и десяти нет, — ответил Алексей. — Меня беспокоит, не будет ли дождя или снега?

Аширмат поднял голову, внимательно поглядел на небо, глубоко потянул носом ночной воздух и, хотя на черном небе не было ни одного просвета, а в воздухе ни малейшего дуновения, уверенно ответил:

— Нет. Дождя не будет, — и потом, помолчав, добавил: — снега тоже не будет. Так пройдет.

— Друзья! Я думаю, что нам надо разделиться на две группы, — начал Алексей. — Одна заляжет прямо против дверей мечети, а вторая — среди могил на кладбище, недалеко от тропинки. В мечеть будем пропускать всех. Наша первая задача — установить, не оставят ли бандиты на холме или у входа в мечеть своих часовых. Затем, как только в мечети начнутся стоны и крики, мы снимаем, если будут, часовых, входим в мечеть и забираем всех участников концерта. Ясно?

— Ясно, — ответил Алим.

— Оружие? — спросил Алексей.

— У нас таловые палки. Сырые, крепкие… И ножи.

— Палки, очень хорошо, — одобрил Алексей. Он знал, что крепкая палка в умелых руках бывает опасным оружием. — А вот ножей не надо. У нас с Ардо ружья. Но стрелять будем только в крайнем случае, если бандиты поднимут стрельбу. У меня и Ардо электрофонарики.

Алим указал на сверток, который он, садясь, отложил в сторону.

— Тряпки мазутные. У трактористов с ЧТЗ выпросил. Факелы сделаем.

— Порядок, — одобрил Алексей. — Я думаю, мы разделимся так: я и Аширмат пойдем к дверям мечети, а ты, Алим и Ардо — к тропе на кладбище. Вы присоединитесь к нам, как только в мечети застонут. Мы вас будем ожидать у самых дверей. Ясно?

— Ясно.

— Пошли, — скомандовал Алексей и вдруг повернулся на раздавшийся позади шорох. — Стой! Кто это?