Повести и рассказы

— Ну, я пойду, — поднялся Черкасов. — Вздремну минут двести. Вечером генералу буду докладывать. — Он шагнул к двери, остановился и с минуту молча смотрел на углубившегося в бумаги Лосева. — Понимаешь, Коля, я просил генерала не отзывать тебя с отдыха, а послать меня на задание…

— Ну, и что он тебе ответил? — заинтересовался Лосев. — Обещал?

— Обещал, — махнул рукой Черкасов. — Десять суток ареста.

— За что? — расхохотался Лосев.

— Я тоже спросил, «за что?» Ну, а он обещал уточнить в приказе.

— И правильно, — согласился майор, с улыбкой глядя на огорченного друга. — Только десять суток для того, чтобы охладить тебя, мало. Поскупился генерал.

— И ты, Брут! — приглушенно взвыл Черкасов. — Сколько же мне сиднем сидеть?!

— Сиди, Сеня, — назидательным тоном заговорил Лосев — Сиди на месте и не рыпайся. То, что ты делаешь, лучше тебя никто не сделает. Я, например, всегда спокойно иду на задание, когда знаю, что ты обеспечиваешь мой переход и возвращение. Ты и сейчас что-то особенное придумал. Расскажи, что?

— Скоро узнаешь. Сейчас еще рано говорить. Не все детали ясны, — уклонился польщенный похвалой друга подполковник. — Ну, ладно, я пошел. Посплю немного. Да вон и твои ребята прибыли…

Выходя, подполковник столкнулся с «ребятами» майора Лосева.

В комнату один за другим вошли три офицера. Старшим и по званию и по возрасту был капитан Сенявин, рыжеватый невзрачный человек лет тридцати-тридцати двух. По гражданской специальности капитан был довольно известным инженером-машиностроителем. Более восьми лет ему пришлось провести в Германии. Встречи с немецкими фабрикантами, выполнявшими советские заказы, оказались для инженера Сенявина хорошей школой. Отстаивая интересы Родины, Сенявин вынужден был становиться то дипломатически тонким в своих отношениях с «акулами», как он звал фабрикантов, то беспощадно резким и требовательным. Глядя на мешковатую фигуру капитана Сенявина, трудно было предположить, что под этой самой что ни на есть невоенной внешностью таится хладнокровный и дерзкий разведчик, способный использовать любую оплошность врага для того, чтобы незаметно проскользнуть в самое логово фашистов.

Следом за капитаном вошли два молодых офицера: уроженец Прибалтики старший лейтенант Глушков, в прошлом батрак прибалтийских немецких помещиков, а впоследствии комсомольский работник, и старший лейтенант Колесов, радист с эсминца, погибшего еще в первых морских боях около Таллина.

По тому как Лосев встретил своих офицеров, по крепким рукопожатиям и радостным улыбкам было видно, что группу разведчиков связывает не только воинская дисциплина, но и большая человеческая дружба. Это был крепко спаянный коллектив людей, посвятивших себя работе, полной постоянного риска и смертельной опасности.

— Новости есть, Николай Михайлович? — спросил капитан Сенявин после того, как офицеры, поздоровавшись, кое-как разместились во временном обиталище Лосева.

— Новости есть. И очень интересные новости, Валерий Георгиевич, — ответил Лосев. — Поедем в гости хоть и не к самому Гитлеру, но, как мне кажется, к одному из его ближайших подручных.

— Ф-ю-ю-ть! — меланхолично присвистнул старший лейтенант Глушков. — Степочкину свадьбу придется отложить. А жаль, откровенно говоря. Птенчик скучать будет.

Старший лейтенант Колесов, здоровенный детина игравший двухпудовой гирей, словно мячиком, залился румянцем. Посмотрев зверскими глазами на Глушкова, он из-за спины капитана Сенявина погрозил старшему лейтенанту кулаком размером с телячью голову.

— Ничего, — поддержал шутку Глушкова майор Лосев. — Я думаю, что к тому времени, когда зацветут подмосковные сады, Степан Дмитриевич сможет пригласить нас на свадебный пир.

— Ну, если так, то еще ничего, — не унимался Глушков. — Вытерпит.

— Итак, товарищи, — уже тоном старшего командира заговорил Лосев. — Родина доверяет нам важное государственное дело. Давайте подумаем, как лучше нам его выполнить. Суть дела в следующем…

Глава 5 Самолет меняет курс

Самолет шел на высоте полутора тысяч метров. С такой высоты горизонт летчика охватывает огромное пространство. И все же пилоты, ведущие самолет, не видели ни одной светящейся точки в черной бездне, проплывавшей под крыльями машины.

— Слушай, Франц! — нетерпеливо окликнул штурмана командир корабля. — Быть может, мы сбились с курса?

— Все в порядке, Генрих, — отозвался штурман. — Мы в нужном квадрате. Это должно быть где-то здесь.

— Надо спуститься ниже. Быть может, внизу облака, — предложил второй пилот.

— В этой дьявольской России даже темнота не похожа на обычную, — проворчал командир. — Попробуй тут…

— Зачем понадобилось посылать тяжелую машину на посадку в русском тылу? — заражаясь настроением командира, заговорил штурман. — Садиться без аэродрома… Ночью…

— Значит, так надо, — раздраженно отрезал командир корабля. Затем, помолчав, более спокойным тоном добавил: — Наше с вами дело не обсуждать приказы, а выполнять.

— Впереди и вправо костры! — радостно закричал второй летчик.