Повести и рассказы

Ерш уже не знал, что делать с этим человеком дальше. Сергей и не подозревал, что перед ним — секретарь исполкома, а Ерш не хотел называть себя. Зачем? Человек какой-то странный. Неприспособленный. Похоже, что непригоден к работе. Но люди и мотивы их поступков были интересны Ершу. Секретарь отличался некоторым любопытством и вниманием к людям.

— Скажите, — не удержался он, — почему вы отказались от места?

Сергей попробовал увильнуть от прямого ответа.

— Да так, знаете, — промямлил он и тут же подумал: «А почему бы не сказать правду этому случайному и, кажется, хорошему человеку?» — Это длинная история, — отмахнулся он все же.

— А вы расскажите. Я люблю длинные истории.

— Ничего особенного. Не очень интересно. Сергей замолк. Потом продолжал:

— Право, ничего интересного. Я просто по доброте отказался, чтоб не подвести этого… Щукина. А сейчас нельзя уступать. Не такое время. Больше ничего.

Ерш казался действительно разочарованным. Он ожидал более интересного. И где же тут длинная история? Он отвечал неопределенно:

— А… вот как…

— Я видел столько убийств, насилий, всего, что… что я не могу больше, — сказал Сергей.

Ерш охладевал к Сергею с каждым новым его словом. Он мог бы продолжать и сам эти скучнейшие рассуждения. Им овладело странное ощущение: что зря он спас этого человека.

Вдруг Сергей заговорил громко и горячо:

— И все-таки я считаю, что поступил хорошо. Это со мной не в первый раз. Оттого я и нищий. Я не могу думать только б себе…

— Понимаю, понимаю, — перебил равнодушно Ерш. — Ваше дело. Каждый живет сообразно своему характеру.

— Совершенно верно, — согласился Сергей.

Они стояли друг перед другом — два совершенно чужих человека, по-разному думавших об одном и том же, только что окончательно выяснившие, что они действительно совсем чужды друг другу. Слов больше не требовалось. Сергей снова, как это часто бывало с ним, подумал, что, может быть, совсем не доброта, а просто его личная беспомощность, бессилие причины его уступчивости. Он просто, может быть, не рискует по-настоящему вмешиваться в жизнь, которая представлялась ему жуткой и несправедливой. Ему стало жалко себя, и вдруг ему неудержимо захотелось вернуть себе все, от чего он отказался, и прежде всего Дину, завоевать место в жизни.

Он с неожиданным гневом посмотрел на Ерша, промолвил резко:

— Прощайте!

И быстро двинулся в город.

Он подходил к исполкому, когда автомобиль, пыхтя и воняя, обогнал его и остановился у подъезда. Никита Козлов выскочил в пыль, отворил дверцу. Вылезли Дина и ее отец. Сергей остановился, потом приблизился к Длиннобородому, замешкавшемуся у двери, за которой скрылись Никита и Дина.

Сергей протянул руку почтовому служащему.

— Здравствуйте! — воскликнул тот. — Вы на меня не обиделись?

И тут же стал объяснять испуганно:

— Вы не подумайте, что мы на машине… Никита Константинович по служебным делам ездил… По всеобучу… по дороге нас прихватил…

Он не мог удержаться, чтоб не сообщить радостную весть:

— Женится он на Дине.

Вся энергия Сергея сразу упала. Нет, он не родился завоевателем, он не из этого племени.

— Ну, всего вам, всего наилучшего. Они ждут меня там…

И старик, пожав руку Сергею, скрылся за дверью.

Сергей остался один на пыльной пустынной душной улице.

На весь край нельзя тут найти человека, который бы жил только для своего удовольствия или для удовольствия своих родных и знакомых. Такого человека никто бы не понял и не признал: ни инженер, ни врач, ни учитель, ни забойщик, ни служащий исполкома, ни инспектор всеобуча, ни даже заведующий кооперативной лавкой, ни даже завхоз, ни даже бандит, ночью подстерегающий мажару, чтобы убить возницу, обрубить постромки, вскочить на лошадь и, ускакав в дальнее село, продать там добычу. У всех у них было дело в руках, и все они по-своему работали, любя или ненавидя друг друга, дружа или борясь друг с другом. И было неясно самому Сергею, чего он хочет от них всех. Может быть, того, чтоб все заметили, какой он хороший и уступчивый, и полюбили его?

И Сергей почувствовал ненависть ко всем и в особенности к себе. Сейчас же, немедленно потребовалось ему совершить какой-нибудь поступок — пусть бессмысленный, но такой, по которому увидели бы, что он тоже злой и мстительный и способен сделать гадость.

Ага! Ведь он умеет управлять автомобилем! Когда Никита вышел из исполкома, автомобиля уже не было.

Отец Дины воскликнул испуганно:

— Это ваш однофамилец!

И рассказал о своей встрече с Сергеем.

— Сволочь, — пробормотал Никита. — Я понимаю, если б он меня… А то машину угнал!

В это время автомобиль мчал Сергея по степи, отхватывая версту за верстой. И каждая верста была похожа на предыдущую: сохлая земля, а над землей — душное небо. Желто-зеленая пустыня разверзлась вширь и вдаль. Бездушное желтое облако, окутав Сергея, мчалось вместе с автомобилем.

Бензина в автомобиле не хватило. Машина стала среди степи.

Сергей сошел в черную пыль дороги.