Повести и рассказы

«Так вот ты какой!» — с удивлением подумал охотник. Винтовка в его руках стала медленно опускаться…

«Стоим тут как два дурака», — пришло ему в голову.

Чтобы освободиться от этого упорного взгляда, он на мгновение отвел глаза. Ему вдруг ясно представилась та страшная высота, где стояли они — впервые взглянувшие друг другу в глаза человек и зверь. Кругом — холодная пустота и смерть.

Ему вдруг показалось нелепым, что сейчас он выстрелит в того, другого, который смотрит на него сверху.

— Глупости все это! — внезапно обозлился он сам на себя. — Козел и козел.

Винтовка опять взлетела кверху.

Это порывистое движение спугнуло зверя. Бун стремительно повернулся, чтобы прыгнуть вверх по круче, и подставил при этом под мушку левый бок.

Охотник выстрелил в тот миг, когда задние копыта зверя отделились от камня.

Бун взвился высоко над скалой, перевернулся в пустоте — и головой вниз ринулся в бездну.

Охотник не видел этого: он наклонился лицом вперед, чтобы удержать равновесие после выстрела.

В следующий миг тело мертвого зверя с размаху смело его в пропасть.

* * *

Наутро, встревоженный долгим отсутствием товарища, пожилой охотник отправился его разыскивать.

Привлеченный бешеным визгом и шумом звериной драки, он спустился на каменистое дно глубокого ущелья и своим появлением спугнул стаю красных волков.

На месте их пира валялись дочиста обглоданные кости каменного козла вперемежку с костями человека.

Карабаш

Часть первая

Глава I

Подкидыш

Избушка, где жила с матерью Тайка, стояла на самом краю города, на крутом яру. Под яром бежала река, а за рекой начиналась степь.

Тайка боялась степи: там было безлюдно, жили дикие звери — волки, корсаки^[23], злые маленькие карбыши^[24].

Раз ночью — снег еще не стаял на дворе — Тайку разбудил странный шум за окном: кто-то сильно, настойчиво скребся в дверь.

«Волк!» — подумала Тайка. Она так испугалась, что не смела даже голос подать — окликнуть мать.

Скрестись перестали. В избе стало тихо-тихо, слышно было, как в дальнем углу тараканы шуршат бумагой.

Вдруг со двора раздался плач — тонкий, жалобный. Страх мигом пропал.

«Ребенок!» — сообразила Тайка. — «Он замерзнет».

Тайка соскочила с лежанки, кинулась будить мать.

— Мам! Да мам же! Вставай! Ребеночек плачет!

— Какой ночью ребенок! Попритчилось… Спи, доченька, спи, — сквозь сон бормотала мать. Но вдруг быстро приподнялась: надрывный, с визгом детский плач слышался теперь совсем ясно.

— Никак подкинули? Чего стоишь? Свет зажги!

И раньше, чем Тайка нащупала в темноте спички, мать уже накинула на себя шубу и выскочила за дверь.

Несколько минут со двора слышался только недовольный голос матери. Потом дверь открылась. Мать вошла, одной рукой прижимая к груди что-то темное.

— Мальчик? — не утерпела Тайка.

— Мальчик, мальчик! — неожиданно весело отозвалась мать. — Получай! — И сбросила темный клубок на пол.

— Ай! — вскрикнула Тайка: на полу копошилось что-то мохнатое, совсем непохожее на розовое тельце ребенка.

— Ладно, хоть не ребенка подкинули, — довольным голосом говорила мать. — Завтра спровадим.

Тайка разглядела наконец щенка.

— Какой волосатенький! — удивилась она. — И ножек не видно. Откуда он взялся ночью?

— Откуда! — опять вдруг рассердилась мать. — Люди подкинули, — откуда же! Топить совестятся. Развели собак невесть сколько, теперь куда с ними!

Но Тайке щенок понравился. Когда мать успокоилась, Тайка залезла к ней на печь и стала просить оставить подкидыша.

— Он мне вместо братишки будет, — уверяла девочка.

Мать поворчала, потом сдалась.

* * *

Щенок стал жить у Тайки. Это было самое лучшее время в его жизни. Маленькая хозяйка заменяла ему мать и братьев — товарищей детских игр.

Щенок рос быстро; видно было, что будет из него крупный пес. Красотой не отличался: был неповоротлив, лохмат, весь светло-серый с большой, очень темной головой. Зато характера был веселого и незлобивого. Когда больно наступали ему на толстые лапы, визжал, но ни разу не подумал огрызнуться.

У Тайки была большая тряпичная кукла с размалеванным лицом; ночевала она обычно на дворе.

Утром, как только Тайка показывалась в дверях, щенок схватывал куклу за руку, за ногу, за что попало, и приглашал хозяйку поиграть с ним. Игра состояла в том, что он, притворно-сердито ворча и мотая головой, убегал с куклой в зубах, а Тайка должна была ее отнимать у него. Кукле при этом доставалось сильно, но слабый еще щенок не мог разорвать туго сверченных тряпок.

Когда это наскучило, Тайка вздумала обучать щенка разным фокусам. Она клала ему на нос кусочек хлеба и строго приказывала: не смей! И щенок терпеливо сидел, глотая слюнки, пока хозяйка не приказывала ему: бери! Тогда кусочек взлетал в воздух и попадал прямо в раскрытый рот щенка.

Ученик оказался смышленым. Он быстро научился понимать, что от него требуется, и охотно слушался. Ученье было для него игрой, а играть он был готов с утра до ночи.

В короткое время он выучил давать лапу, «служить» и даже делать несколько шагов, поднявшись на задние лапы.