Повести и рассказы

Но Смирька увидел и другое: невысоко, прямо над тем местом, где лежала Шарикова лапка, торчала большая толстая ветка сосны. С нее свисали клочья свежеободранной кожуры.

И Смирька сразу все понял: зверь забрался на сосну. Шарик пришел по его следу; зверь бросился на него сверху и растерзал на месте.

Смирьке стало не по себе: ведь он не знал, какой это зверь. Может, такой, что и на человека бросится. Притаился где-нибудь тут и следит за Смирькой.

Смирька подхватил Шарикову лапку — и скорей назад. Бежал по тропке, все оглядывался: не догоняет ли кто сзади?

* * *

Ребята слушали Смирьку — даже рты разинули. А когда он кончил, перевели глаза на Сысой Сысоича.

Сысой Сысоич задумчиво теребил бороду пальцами и смотрел в окно пустыми глазами.

Все ждали: сейчас он сообразит и объявит всем, какой это зверь.

— Все может быть, — растерянно проговорил наконец Сысой Сысоич. — Что за зверь, — в толк не возьму. Медведь спит, волк — он по деревьям не лазает. Рысь лазает, да ведь ты говоришь — когти на следу?

— Во какие! — сказал Смирька и показал: в полпальца.

— Рысь — кошка. Кошка — та на ходу когти убирает, след у ней вовсе круглый.

Еще подумал Сысой Сысоич и тихо, будто про себя, сказал:

— Мало ли какой зверь в лесу заведется! Может, и названия его не слыхал. А он тебя караулит из чащи, все видит, по пятам за тобой крадется, — почем знать?

И вот, как сказал он это, ребятам сразу стало страшно.

Сказал бы — волк, медведь, все ничего: звери хоть лютые, да по рассказам известные. Сам же Сысой Сысоич рассказывал, как их бил.

А тут — не известно, какой зверь. Какой хочешь: может, с крыльями и по деревьям не лазает, а летает. Пойдешь домой, а он у тебя на крыше, на коньке сидит.

Смирькина сестренка тихонько сказала:

— Ой, девоньки, страшно как!

И все молча гурьбой повалили из избы.

Сысой Сысоич даже не заметил этого.

Он опять уставился в окно и шептал про себя:

— Кабы вот следов не замело… Ах ты ну!.. Ума не приложу: что за зверь такой?

За окном в сумерках густо валил снег.

Страх растет

Утром Смирька водил Сысой Сысоича показывать место, где зверь растерзал Шарика.

Клочья сосновой кожуры все так же свисали с ветки. И клочья Шариковой шерсти нашли, разрыв снег. А от следов и помину не осталось: всю ночь был снегопад.

Зорька — лайка Сысой Сысоича — и та ничего не учуяла. Потыкалась носом в снег, фыркнула и равнодушно зевнула.

С тем и вернулись.

Весь день у ребят только и было разговору, что о таинственном звере. А на следующее утро — в понедельник — всполошилась вся школа.

Случилось вот что.

Накануне ночью школьной сторожихе зачем-то понадобилось в чулан. Чулан в школе — пристроечка к дому.

Старушка тихонько повернула ключ, открыла дверь — да так и села на землю: кто-то чёрный взметнулся в чулане и вылетел через крышу!

В крыше две доски были отодраны, лунный свет лил в щель.

Черный исчез, как сгинул. А старуха как закричит — все учителя и учительницы в соседних домиках проснулись.

Прибежали полуодетые, видят: старуха без ума от страха, в крыше дыра, а в чулане целый окорок пропал. Веревочка на гвозде и осколки раздробленной кости окорока валяются на полу.

После этого никто уж не решался идти тропкой. Дорогой и то боялись в одиночку, кучками собирались.

Все дружно ругали Сысой Сысоича: тоже охотником называется, а зверя найти не может! Заглазно ругали: весь тот день Сысой Сысоич пропадал где-то в лесу с лайкой своей Зорькой.

Вечером собрались ребята в Смирькину избу. Смирькин отец в отъезде был, один дед дома, да тот спит на печи. Можно потолковать на свободе.

Толковали, конечно, все о Черном. Вспоминали, какие на свете есть страшные звери.

Смирькин дед зашуршал вдруг, спустил ноги с печи. Стал рассказывать, какие звери в здешних местах водились на его памяти.

На том месте, где теперь школу построили, самый глухой лес был. Там волки выли. Зимой они забегали в деревни.

А в лесу дед сам не раз медведей видел. Тоже от лося раз на дерево забрался; еле дождался, когда уйдет…

И вдруг все услышали легкий шум за окном. Прислушались: чьи-то шаги. Тихие.

Потом зашуршало под другим окном.

Потом заскрипели ступеньки крыльца.

Зашебуршило в сенях.

Затаив дыхание, все повернулись к двери.

Дверь сильно дернуло снаружи.

Смирькина сестренка пронзительно взвизгнула и кошкой стрельнула под лавку.

Клуб белого морозного воздуха вкатился в избу, и вошел Сысой Сысоич.

— Никак у вас тут сходка? — сказал он, закрывая за собой дверь. — Поди, все о Черном толкуете? Ладно, завтра мы со Смирькой представим его вам, глядите да удивляйтесь.

Тут на Сысой Сысоича горохом посыпались вопросы:

— Нашел? Видал? Как звать? Большой?

— А очень страшный? — спросила Смирькина сестренка, вылезая из-под лавки.

— Не страшней страха, — засмеялся Сысой Сысоич. — Сам еще ничего не знаю. Придется уж вам подождать до завтра.

Потом сказал серьезно:

— Одному мне не справиться. Пособишь, Смиря?

Все повернулись к Смирьке.

Смирька поглядел по сторонам, уставился в пол.

— Пойду, — сказал он чуть слышно.

По следам, как по косточкам