Повести и рассказы

— Дорохие хости!.. — Каким-то дурацким, вроде бы как хохлацким говором говорит. — Первый тост в наше время пьют за что? А? А? — И не дожидаясь криков из зала (народ еще не разогрелся), дама провозгласила: — За лю-боу! Не за любохо, а за любоу!..

— Какая пошлость, — пробормотал мужик напротив, давясь пузырьками шампанского.

Но Михаилу было не до кривляний женщины. Он смотрел на Настю. А Настя стояла посреди зала и, сунув руки в боки, заливалась дурным смехом. И глядя на нее, смеялись за соседними столами.

— А любоу творят в наше время хто?.. женшыны… — ломая язык, продолжала толстуха с качающимися острыми грудями. — Потому что кохда мужик не готов, то всехда хотова баба! Мы всехда поддержим друх друха!.. И она воскликнула со сцены Насте:

— Иди ко мне, красивая!.. — и протянула руки. Настя как перышко взлетела к раскрашенной женщине, и та мигом взяла ее на руки, как ребеночка, и поцеловала. — Мы тута… мы как «Тату»… а вы как хотите.

Снова грянул оркестр, женщина поставила рядом умирающую от смеха Настеньку и сняла с головы парик. И только тут Михаил понял, что это не женщина вовсе, а мужчина, и не просто мужчина, а его друг Артем. Артист.

Стоит перемазанный помадой и румянами и кланяется. А Настя с подносом бежит меж столов, и ей на поднос кидают деньги.

«Вот чем она тут занимается!.. Зачем?» И Михаил сам же себе ответил: «Ради большого заработка».

Опустив глаза, он просидел с полчаса, не пил, не ел. Хотя и водку, и лангет с луком и картошкой принесли. Артем выходил на сцену еще дважды, что-то рассказывал, а потом пел женским голосом частушки. Когда оставалось спеть в частушке последнюю строчку, он делал вид, будто забыл ее, и спрашивал у зала:

— А дальше как?

И ему издалека, под хохот зала, звонко отвечала Настя. Например, он начинает:

Захотелось старику
Переплыть через реку.
На середке потонул…

— Только палкой болтанул!

— кричит Настя.

На углу стоят коровы, Очень громко охают. А две бабы на дороге…

— Мужика мудохают!

— Ха-ха-ха!.. — умирает от смеха народ в ресторане. — Еще!.. Давай, тетка!..

Сумрачный человек, сидевший напротив, пробормотал:

— Апокалипсис! — бросил на стол несколько сотенных бумажек и пошел к двери.

Михаил залпом выпил свои двести граммов водки, поднялся и уже сунулся было через весь зал к своей Насте, но вовремя остановил себя.

Нет, нельзя. Мало ли что. Уезжай. Подумай. Может, она сама напишет. Может быть, мать так сильно больна, что нужны очень дорогие лекарства. И они с Артемом их зарабатывают. А то, что целуются… ну, друзья, почему не поцеловаться… А жена Артема на него сердита — наверное, потому что на такую позорную работу согласился. Ты же помнишь, по телевизору когда-то смотрел — мужики изображают баб. Такие теперь артисты. И люди смеются.

Михаил Честнов просидел ночь на автовокзале, пил пиво, дремал. Хоть и было теперь все равно, все же не хотелось, чтобы к нему прицепились дежурные милиционеры. Паспорт-то с собой, да запись там… еще решат для выполнения плана прихватить подозрительного типа… прописан в каком-то Поселке геологов… но ни номера дома в паспорте, ни улицы…

Но не тронули, не прицепились — одет Михаил хорошо. Если бы Настя его узрела в таком наряде, толкнула бы ладошкой в грудь и зазвенела бы, как серебряное колечко на полу:

— Это ты?!.

Но она сейчас спит усталая дома. А друг Артем, наверное, у себя дома. Не может же друг предать друга.

9

Однако мучительные мысли о неверности любимой не отпускали Михаила. Перед самой посадкой в длинный старый автобус Честнов не удержался — купил телефонную карточку в кассе и позвонил с телефона-автомата на квартиру Ильиным.

Трубку не сразу сняла Зоя — может быть, плохо спала.

Извинившись, Михаил спросил:

— Артема можно?

В ответ Зоя зло рассмеялась.

— Ты еще ничего не понял?! Он здесь не живет.

«А где?» — хотел было спросить Михаил, но жена Артема уже бросила трубку. Какая разница, где. Наверное, у Насти. Или с Настей квартиру снимает.

Добравшись до Поселка геологов, он купил в продмаге дешевую хозяйственную сумку и запросил десять бутылок водки.

— Вам дорогую или подешевле? — продавщица удивленно разглядывала вполне прилично одетого молодого человека со встрепанными светлыми волосами. Шляпу он швырнул на асфальт еще в городе, садясь в автобус.

— А что? — не понял Михаил. — Есть разница в химической формуле? Це два аш пять о аш дважды.

— Нет-нет, — вдруг испугалась скуластая девица эвенкийских или хакасских кровей. — У нас товар лицензированный. Но всякое говорят.

— Чем хуже, тем лучше, — процедил Михаил и, сложив бутылки в сумку, побрел через тайгу напрямик в свое крохотное село.

И словно из распоротого мешка с сахаром или солью, с небес на землю посыпалось что-то белое… снег?! Его крутило ветром, его несло с силою с запада на восток, кидало в спину одинокого человека.