Повести и рассказы

Откуда было знать Хуану Чайнику, что скандал, который он затеял, ничего не стоит? Я потянул его за рукав и шепотом сказал, что окно нарисовано. Хуан Чайник вздрогнул, посмотрел, но по-прежнему ничего не разглядел, сделал шаг к окну и только тогда понял, в чем дело. На всякий случай он согнутым пальцем постучал по этому окну, при этом раздался звук, который возникает, когда стучат по штукатурке. Из-за этого идиота попал в глупое положение. Он расслабился, губы сжались в узкую щель, словно окаменели.

— Нарисовано? — спросил он после долгого раздумья, но эта фраза в общем-то ничего не значила.

Юй обрадовался, как ребенок. Судя по поведению Хуана Чайника, тот был рассержен. Он не распознал нарисованное окно, напрасно важничал, впустую метал громы и молнии, а теперь ему не к чему было придраться. Нарисованное окно не преступление.

— Пошли, — сказал Хуан мне и Чэню — единственное, что ему оставалось, чтобы выйти из неловкого положения. Сказано это было очень резко, но в действительности-то он зря орал.

Мы вышли, чувствуя себя так, словно потерпели поражение.

— Зачем он нарисовал окно?

Мы долго размышляли над этим, но так ни до чего и не додумались.

— Может, это тайный шпионский сигнал? — Чэнь Жуншэн хотя и шутил, но все-таки в чем-то подозревал жильца.

Неожиданно заговорил Хуан Чайник:

— Я понял. Наверняка этот очкарик обиделся на нас из-за того, что мы не сделали ему окно. Он умышленно нарисовал его так, чтобы мы не могли отличить от настоящего и оказались бы в дурацком положении. Так! У этого очкарика действительно есть пара кистей, и он тайком, без шума и треска, обманул нас. Хорошо же, за это мы не будем делать ему окно. Пусть он кричит в свое нарисованное окно, пусть он там сдохнет с досады. Как считаешь, Длинный? Ты слышишь?

Я слушал и не слышал. Перед глазами все время стояло это окно. Душа была переполнена тем чувством веры в подлинность, которое я испытал, увидев впервые это окно. Когда я учился в школе, я любил рисовать, глаз у меня довольно точный. Как же я мог обмануться! Вот так окно!

II. Ах-ах

В этот день, закончив работу, я захватил несколько досок, немного цемента, пилу, стамеску, молоток, лопатку и отправился в дом Юя. Войдя к нему, я сел и сказал:

— Не надо сердиться на жилищную контору. Это все равно что сердиться на себя. Правда? Не думайте, что они к вам серьезно относятся. В конце концов, какое им дело, сделали вы окно или нет. Если только вы сами серьезно к этому не относитесь, тогда и говорить об этом нечего! Сегодня я захватил инструменты и материалы, хочу оставить их здесь. Завтра у меня выходной, и я помогу вам сделать окно!

Кто бы мог подумать, что он вдруг замашет худыми руками, как бы удерживая меня:

— Нет, мне не надо делать окно!

— Зачем вы упрямитесь! Эта комната низкая, дышать нечем! Вы еще не сварились в такой жаре? — засмеялся я.

— Нет.

— Почему? — немного расстроился я, чувствуя, что этот человек слегка не в себе. Однако он продолжал твердить свое «нет».

Я окинул его взглядом. На тонкой, жилистой шее сидела маленькая голова грушевидной формы. Высохшее лицо. Очки с толстыми линзами, напоминавшими бутылочные донышки, делали его глаза огромными. Эти глаза, выражающие постоянное беспокойство, бессмысленно смотрели на меня. В них не было ни малейшего чувства благодарности за то, что я добровольно, по собственному желанию, пришел ему помочь.

Мне захотелось обругать его. Я, конечно, ругаться не умею, и у меня это не получилось.

— Послушайте! Я временный рабочий, я не из жилконторы. За ремонт в вашем доме я не отвечаю. Сегодня совершенно добровольно, видя ваши трудности, я решил вам помочь. Еще… вы из переселенных и, скорее всего, относитесь к «собачьему отродью»! Не сердитесь, я такой же, как и вы. Считайте, что только из-за этого я и пришел. Если бы я знал, что вы скажете «нет», я бы не стал особенно стараться!

К душе каждого человека можно подобрать ключик. Он вдруг разволновался, замахал руками, как будто не знал, куда их деть, положил их мне на плечи и стал меня усаживать.

— Сначала я хотел сделать окно, но потом обнаружил, что напротив этого дома через улицу размещается «штаб чистки»… — зашептал он.

Действительно, в доме на другой стороне улицы находился «штаб чистки»! И окно было бы как раз напротив входа. Одетые в военную форму сотрудники «штаба», машины, привозящие и увозящие арестованных «преступников», весь этот страх, жестокость, ужас ворвался бы в комнату через окно. Я вспомнил, что мой старший брат был задержан на полмесяца и проходил проверку в таком «штабе» за то, что увлекался радиотехникой. Я принес ему теплую нижнюю рубаху и продовольственные карточки. Но, не выдержав и минуты в этой атмосфере, бросился оттуда бегом. Для Юя сделать окно — все равно что попасть в «штаб чистки». Ужасно!

— Но без окна все-таки плохо, и я нарисовал окно.

Оказывается, он нарисовал окно не для того, чтобы ссориться с другими, а только для себя. Я молча кивнул головой. Все было ясно без слов.