Повести и рассказы

Вот оно! Нашел! Все еще здесь! Это единственное в мире окно, никто не поймет, что это за окно, оно неповторимо. Можно побывать в разных уголках света, видеть англичан, немцев, японцев, индейцев, людей народности хани[40], проникнуться чудесами средневековья и мыслями современников. Но разве может где-нибудь еще возникнуть такое единственное в своем роде окно!

Эх, это окно!
Ах, это окно!
Ох, это окно!
О, это окно!

Вот вам песенка про окно.

I. Эх-эх

Семь лет назад я был временным рабочим в ремонтной бригаде плотников домоуправления, находившегося за собором. Вместе с настоящими плотниками ходил по домам. Мы чинили двери, окна, полы, потолки. Работа сама по себе не тяжелая, а ходить по дворам было к тому же интересно. Добиться нашего прихода хозяевам было нелегко, и, уж конечно, нас ждали хорошие сигареты, и отличный чай, и приветливая встреча. Войдем в дом и, так уж у нас заведено, сначала усядемся, поговорим с хозяином о том о сем, накуримся, напьемся чаю вдоволь, поднимемся, попилим, построгаем, постучим молотками — глядишь, и размялись после долгого сидения. С часок поработаем, наследим и уйдем. Работу не закончили — закончим завтра. Все равно времени сколько угодно.

День с утра выдался пасмурный, накрапывал дождь. Владыка небесный проявил милость, лучше уж не ходить по дворам. Смахнули со стола стружку, перетасовали карты — и давай играть в «большой скачок» на сигареты. Бригадир Хуан по прозвищу Чайник (получил его за страсть к чаю) заварил в большой кружке крепкий чай, открыл новую пачку сигарет, которую принес из дома, и бросил ее на стол, решив, что их хватит до полудня. Он не ожидал, что через пару распасовок от пачки останется лишь пустая бумажная обертка. Забыв про кружку с чаем, он схватил карты в руки и взглядом хищника следил за тем, как ходят другие. Даже Ло Сяолю, любивший потрепать языком, не осмеливался подавать голос, опасаясь гнева бригадира. Он и сам напрягся, как не напрягался во время работы. Я намеренно пошел с маленькой карты, чтобы дать ему возможность выйти из затруднительного положения, но ему все равно нечем было пойти. Похоже, что этому прохвосту сегодня не везет.

В этот момент дверь открылась, и начальник жилищной конторы Цао с мрачным видом произнес:

— Хватит сидеть. Дождь кончился, и вам пора кончать. Принимайтесь-ка за работу! — Сказав это, он быстро закрыл дверь и ушел. Возможно, он чувствовал, что рабочие его недолюбливают.

Бригадиру Хуану не понравился такой конец игры, и, хлопнув по столу, он сказал:

— Выкладывайте из карманов сигареты, играем на все, что есть; или все выигрываем, или все проигрываем!

Сказано — сделано. Он перетасовал карты, и мы начали новую партию. В этот раз ему везло. Карта шла: и большой и малый черт, и две двойки, и четыре тройки, да еще пятерки. Раскрывался разом, никто не мог ему помешать, полный выигрыш, все взял. Вся братва вылупила глаза. Ло Сяолю так ни одной партии и не взял.

— Хорошо! Здорово! — Хуан Чайник, радостно улыбаясь, обнажил почерневшие зубы, протянул руку и сунул в карман все лежавшие на столе сигареты.

— Нет, не пойдет, давай продолжим! Мы выиграли у тебя всего три штуки, а ты все в карман сцапал. Грабишь, ну прямо как помещик батраков. Ты что, хочешь изменить свое социальное положение? — Ло Сяолю, воспользовавшись веселым настроением Хуана, начал его поддевать. Сам он и вправду немного рассердился.

— Пошел к черту! Давай еще одну партию, ты у меня без штанов останешься — из комнаты не сможешь выйти! Думаешь, отец тебя отсюда вызволит? Будешь менять свое социальное положение? Мои предки все из крестьян-бедняков. Кровь мне перелить можно, а происхождение не изменишь. Ты завидуешь, хочешь выиграть. Сейчас еще не поздно, могу тебя усыновить. Ха-ха! Недоволен? Сегодня останешься здесь, будешь пилить доски со стариной Ни! Эй, Длинный, — (это ко мне, я — метр девяносто), — ты и Чэнь Жуншэн пойдете со мной работать по дворам!

Хуан Чайник был очень доволен. Приподняв бровь, подмигнул мне и спросил, какую карту он выбросил последней.

— Трефовая девятка, — сказал я. — А что?

Хуан Чайник засмеялся и попросил Чэнь Жуншэна заглянуть в журнал регистрации заявок на ремонт.

— Считай сверху, кто окажется девятым, к тем и пойдем. Пусть им тоже немного повезет.

Всем это очень понравилось.

— Нашел? Где? Куда идти? — спросил Хуан.

— Улица Счастья и Спокойствия, 217, на заднем дворе.

— Это близко. Фамилия?

— Юй.

— Не знаю такого. А что делать?

— Окно пробить. Скоро уже два года, как записался, еще в семидесятом. Вот уж действительно ему повезло.

Вдруг лицо Хуана Чайника помрачнело.

— А, этот дом. Не пойду. Давай другой.

— Почему? Ты уже с ними имел дело?

— Нет. Там выселенный живет, таких мы не обслуживаем, — сказал Хуан. При этом он поднял кружку с чаем и опрокинул ее в рот. В горле у него заклокотало, в животе забурчало.

Ло Сяолю уселся на корточки на деревянной скамье.