Повести и рассказы

Он не понимал заморского языка и оттого чувствовал себя неловко. Ян Дяньци и Бэйхаму по очереди говорили и смеялись. Бэйхаму очень заинтересовали вещи, подвешенные к поясу Ян Дяньци, он без конца щупал и теребил их, издавая возгласы удивления, и те две иностранки тоже пришли посмотреть на них, как на какое-то сокровище. Он сидел в сторонке, не зная, что ему делать и как вести себя с иностранцами. Ему оставалось только поступать так же, как Ян Дяньци, и смеяться заодно с ними. Другие кивнут головой — и он кивнет головой, другие покачают головой — и он покачает головой. Если повторять за другими все, что они делают, то даже мертвец сойдет за живого. Мало-помалу у Бэйхаму как будто появился к нему интерес, он все время поворачивался к нему и смеялся. Понравился он ему — или, может быть, над ним насмехались? Понять нельзя. Когда пришло время прощаться с Ян Дяньци, Бэйхаму несколько раз сказал «бай-бай», все смотрел на него и хохотал, потирая лысую макушку.

Ян Дяньци чувствовал себя в Цзычжулине как в родном доме. Он знал тут все ходы и выходы и держался очень уверенно. Он попросил Стеклянного Цветка немного обождать его у ворот церкви с высоким шпилем; сам зачем-то зашел туда, вскоре вернулся, они пошли дальше, сначала свернули три раза налево, потом три раза направо и пришли к японскому торговому дому. Во дворе этого заведения были навалены тюки с сырьем для китайских лекарств, кожами, свиной щетиной, хлопком. Они прошли через эти источавшие разные запахи товары и очутились в низкой, но просторной комнате, где выпили чаю с управляющим. Перейдя на японский язык, Ян Дяньци о чем-то переговорил с управляющим, тот встал, раздвинул перегородку, принятую в японских домах, за ней оказалась бамбуковая лежанка, на которой сидел, скрестив ноги, японец в длинном халате. Голова его была опущена, глаза закрыты, он казался спящим и напоминал монаха, сидящего в медитации.

Заморский управляющий умел говорить по-китайски. Он сказал Стеклянному Цветку, что это и есть боец из Восточного моря, и зовут его учитель Цзотэн Сюлан. Затем управляющий затрещал по-японски, обращаясь к бойцу.

Цзотэн кивком головы поблагодарил его, поднял лицо с приплюснутым носом, сверкнул парой прятавшихся под бровями черных глаз и, встряхнув плечами, словно большая птица, вскочил с лежанки. Он оказался коротышкой с коротким туловищем и короткими ногами, но необычайно длинными руками. В книгах говорится, что у Лю Бэя «руки доставали до колен», оказывается, на свете и вправду бывают такие люди. Вид у этого парня был диковатый, увидишь такого — и невольно оробеешь.

Управляющий велел Стеклянному Цветку рассказать про Волшебный Кнут. Хотя Стеклянный Цветок сам вступал в поединок с Волшебным Кнутом и собственными глазами видел, как Волшебный Кнут выиграл схватку с Дай Куйи, Су Тяньсяном и другими, он так и не понял, как тот парень бьет своей косой, она у него просто сверкает в воздухе, словно летающая змея, и все. В этот раз, чтобы показать перед иностранцем, что он человек полезный, он почем зря нагородил про Волшебный Кнут горы и туманы былей и небылиц, приврал почище, чем это делал Сунь Обезьяний Царь.

Он и не предполагал, что японский боец от его рассказов так распалится. Тот велел принести ему кнут, которым возницы погоняют лошадей, передал его Стеклянному Цветку и сказал, чтобы Стеклянный Цветок его ударил. Стеклянный Цветок не посмел исполнить приказание. Управляющий вмешался:

— Если господин Цзотэн приказывает тебе бить, так бей изо всех сил.

Ян Дяньци добавил:

— Японский боец не любит нерешительных, если ты не ударишь, так я ударю.

Стеклянный Цветок подумал: «Третий господин не бьет тебя из вежливости, а ударить для пробы каждый может». Он закатал рукав, взял в руку кнут и что было силы обрушил его на голову Цзотэна. «Бах!» — послышалось в следующий миг. Кнут не коснулся Цзотэна, а отлетел куда-то в сторону. Он оглянулся — нигде его нет, посмотрел еще разок, а он в руке Цзотэна. Стеклянный Цветок оторопело выдавил из себя:

— Это…

Цзотэн снова дал ему кнут и приказал ударить. Он стал хлестать его по-всякому, все сильнее и сильнее. Но каждый раз кнут оказывался в руке Цзотэна, а рука эта двигалась так быстро, что за ней и уследить нельзя было. Стеклянный Цветок бросил кнут на пол, почтительно сложил руки и сказал:

— Сдаюсь, сдаюсь, уважаемый Цзо! Я такого не видывал.

Ян Дяньци засмеялся:

— Ты ведь знаешь, что заморские товары хороши. А если бы иностранцы не были могучими, разве их товары были бы такими?