Повести и рассказы

«Крепость кем-то разрушена. Работы на два вечера. Сегодня сбор обязателен для всех. Только не приготовившие уроки и не выполнившие домашних дел освобождаются от явки на сбор. Чапай».

Не успел Юра пересечь овраг и поровняться с крепостью «зелёных», как навстречу ему вышел Ваня Спицын. Он уже вошёл в роль командира и потому с «противником» разговаривал строго.

— Ты куда? — начал он.

— А тебе зачем?

— А затем, что ты «противник», ясно?

— Ну, и что? Игра-то ещё не началась…

— Выворачивай карманы, — приказал Ваня.

— Не буду! — решительно произнёс Юра.

— Не разговаривать! Сам не вывернешь, так я помогу, — ещё строже заявил Спицын и взял Юру за рукав пальто.

— Попробуй! — уже испуганно произнёс Юра и подумал: «Еще приказ заберёт».

— Ну?! — строго, как подобает говорить с противником, произнёс Ваня.

— Не дам! Тоже мне, командир, а гонг тяпнул у нас…

— Пожалуй, нюнить будешь. Но я тебя не стану бить, а карманы выверну.

Юра рванулся, но упал. Пока он думал, как ему обмануть Спицына, хрустящая бумага была уже в руках неприятельского командира.

— Теперь иди за мной, — приказал Ваня. — А не пойдёшь — утащим.

Юра покорился, но когда они зашли за стену крепости «зелёных», он закричал, чтобы дать знать своим товарищам. Но сильный ветер отнёс его голос в сторону, да к тому же в крепости «Сталинград» шла упорная работа, и голоса Юры там никто не услышал.

Расчёт Вани был прост: задержать Юру ещё минут тридцать, а потом отпустить. Пока он добежит до деревни, пока соберёт своих товарищей — наступит темнота, восстановить крепость Сталинград Серёжа не успеет.

Но Ваня просчитался. Другой гонец Серёжи уже возвращался с группой ребят. Их было человек восемь, то-есть почти весь отряд, не считая «несчастного» Юры.

«Значит, крепость будет, генеральное сражение неизбежно», — решил Спицын, когда наблюдатель сообщил, ему о новых силах противника, появившихся у стен крепости «Сталинград». Пришлось отпустить опозоренного пленника, который с большой неохотой поплёлся к своим, чтобы рассказать о бесчинствах командира «зелёных».

Оба отряда серьёзно готовились к «генеральному сражению».

ОПАСНАЯ СТЫЧКА

Пан Краузе — новый учитель немецкого языка — был прислан в школу после того, как старый учитель-чех осенью, перед учёбой, куда-то исчез. Одни говорили, что старый учитель уехал из Праги, другие — будто он болен, а некоторые утверждали, что его забрали в гестапо. Всё же толком никто не знал, что случилось с учителем, которого так любили ученики.

Пан Краузе — молодой немец, прямой и тонкий, с узким, но приятным лицом, с гладко причёсанными светлыми волосами, — был всегда изысканно одет, чисто выбрит и подчёркнуто вежлив. С первых дней работы в школе он добился расположения учеников простотой и весёлостью. Он не страшился посмеяться со всем классом, пошутить даже во время урока, а иногда и не прочь был сразиться с ребятами на спортивной площадке. Пан Краузе казался ученикам очень справедливым и добрым, совершенно не похожим на своих соотечественников — гитлеровских оккупантов Праги. Он всегда был готов помочь каждому, кто обращался к нему. Он ни разу не оставлял без помощи ученика, пропустившего занятия по болезни или по другой уважительной причине. Нередко пан Краузе приглашал к себе на квартиру отстающих учеников и давал им дополнительные уроки…

Учитель Краузе интересовался не только учёбой своих учеников, но и тем, как они живут, кто их родители, чем дети занимаются после уроков, как отдыхают, как развлекаются. Казалось, нет такого события в жизни ученика, которым бы не интересовался пан Краузе.

Он любил и умел навести разговор на интересную тему, но когда ребята увлекались, начинали спорить, учитель переставал говорить и только слушал. Слушал и время от времени вставлял какое-нибудь слово: то смешное, то очень умное, то такое, которое вызывало новый спор, новые мысли.

Привыкли к учителю ребята за зиму так, что готовы были делиться с ним и горем и радостью, всем, чем жили в школе и дома.

Скоро всех своих учеников пан Краузе, что называется, видел насквозь. Только Ян Шпачек наводил его на размышления своей замкнутостью и какой-то сознательной пассивностью во всех детских шалостях и развлечениях. Мальчик был явно не по возрасту серьёзен, умён и сдержан. Да и Яну Шпачеку учитель не казался очень симпатичным. Особенно насторожился мальчик по отношению к своему учителю после одного разговора с отцом.

Однажды Ян Шпачек вернулся из школы и сказал отцу:

— Пан Краузе — наш новый учитель немецкого языка — расспрашивал меня о тебе.

— Он немец?

— Да, папа.

— О чём же он тебя расспрашивал? — отец поднялся со стула и медленно стал прохаживаться по столовой.

— Кто ты, где работаешь, как мы живём, и вообще…

— Ну-с, а что же ты сказал ему об отце? — остановившись и прямо глядя на сына, спросил доктор Шпачек.

— Я, папа, не очень с ним разболтался.