Повести и рассказы

Она села на подоконник, уперлась в него ладонями, смотрела поверх Вадима – на дверной косяк. Что она там углядела – непонятно… Потом резко перевела взгляд на Вадима, спросила, как выстрелила:

– Вы любите логически рассуждать?

И поверьте: простительно было Вадиму выдавить из себя:

– Вы… ведьма?..

И вот тут уже она перестала сдерживаться, рассмеялась в голос, откинув назад голову, будто невероятной тяжести волосы тянули ее за окно.

– Ведьма?.. – Она, похоже, любила переспрашивать, давая себе время подумать не торопясь, найти ответ – единственный, точный. – Пожалуй… Вы – второй человек, кто меня ведьмой назвал.

Вадим нежданно ощутил некий укол ревности – чувства, достаточно чуждого для него, вообще незнакомого.

– А кто первый?

– Дед Василий. Он обещал сделать мне помело, чтобы я летала над поселком.

– Сделал?

– Не успел…

В голосе ее слышались и сожаление, что не успел дед Василий смастерить летающее помело, и вера, что поживи он еще – летала бы она сейчас над поселком, непременно летала бы: не существовало невозможного для деда Василия.

– Он деда Василия обокрал, знаешь. Тая?..

Вадим вздрогнул от неожиданности. Зинаида сидела на кровати, спустив на пол босые, все в царапинах, ноги и сердито смотрела на Вадима. Он не заметил, как она проснулась, да – честно! – и забыл про нее с Константином. Тот просыпаться не спешил, громко посапывал из-под куртки.

Тая – так вот как звали девицу! – не глядя, отмахнулась от Зинаиды.

– Знаю. Пусть.

И Зинаида стихла, сложила ладошки на острых коленках, как отличница на уроке, тихонько слушала чужой разговор.

– У вас красивое имя, – сказал Вадим. Покатал его во рту, как ледышку:

– Та-ая…

Она опять улыбнулась. Раз начав – «отмерев», как в детской игре, – она уже не сдерживала себя, не играла в гранд-даму.

– Ведьмино… – И, соскочив с подоконника, приказала послушной помощнице: – Пора будить ребят. Слышишь, Зинаида?

Зинаида безропотно встала, вечной дежурной по классу пошла в столовую.

– Пусть Константин спит, – сказала Тая. – Он соня, и это полезно… Пойдем и мы, Вадим Николаевич, – не удержалась, добавила хитро: – Петух пропел, время волшбы кончилось.

Отметив машинально, что имя его Тае известно – у Зинаиды выяснила? – он послушно отреагировал на хитрое добавление:

– А флейта?

– Что флейта?.. Оставьте ее. Она вам больше не понадобится.

– Здесь оставить?

– Можно здесь. Потом вы положите ее на место, откуда взяли, и все сделаете как было… Поспешим, Вадим Николаевич, мои ребята уже проснулись. Я познакомлю вас…

Сказано: «мои ребята».

Не «адидасовские», не какого-то неведомого «мозга»-клона, о встрече с коим наивно мечтал Вадим.

Ее ребята!..

И Вадим, честно говоря, сейчас и не представлял уже, что может быть иначе, не помнил, не желал вспоминать, что еще вчера он ее и в расчет не принимал, обзывал бессловесной куклой… Мало ли что вчера было! Вчера он об утренней первой электричке как о спасении мечтал…

Разноглазую Зинаиду Вадим уже имел счастье знать лично. Остальные пятеро – исключая соню Константина – вольным строем стояли вдоль стены в столовой, как на дипломатическом рауте. Однако выглядели малость смущенными, скованными – не в стиле подобных раутов.

– Вот, – сказала Тая, – рекомендую, – и повела окрест царственным жестом, представляя всех разом.

Вадим пошел вдоль строя этаким свадебным генералом. Он не ведал, что испытывает генерал в таких случаях, но сам-то себя глуповато чувствовал: церемония выглядела чересчур официальной. Официальность подчеркивала строгая Зинаида. Она воспитанно и скромно шла сзади. Так министр иностранных дел сопровождает какого-нибудь чрезвычайного и полномочного посла, пока тот, сияя казенной улыбкой, мнет руки членам министерского кабинета. Впрочем, Вадим для них и был своего рода послом – чужой и чуждой страны, которую пусть поневоле, но пришлось признать…

Первым в «строю» оказался десятилетний молчун в тренировочных штанах. Вид заспанный, взъерошенный, неумытый.

– Дима, – назвался он.

– Тезки, значит?

– Ждите больше! – сварливо сказал Дима. – Димитрий я… – Он четко выделил в имени первое «и»: по-старинному, по-княжески.

– Димитрий он… – с досадой повторила Зинаида: мол, как ты простых вещей не улавливаешь? Был же Димитрий Донской, например…

– Извини, – сказал Вадим. – Ошибся.

– Ничего, – кивнул князь, прощая. – Бывает.

Следующими – по рангу или по ранжиру? – стояли двое в цветастых трусиках. Пловцы-лазутчики.

– Этих знаю, – сообщил Вадим. – Имел честь…

– Так мы ж не ручкались, – сказал старший. Протянул ладошку. – Витька я. Кочерженко. По паспорту – украинец.

– Болтаешь много, – сердито оборвала его Зинаида. – Какой еще паспорт выдумал? Тебе до него девять лет расти…

– Я ж вообще… – смутился Витька, украинец по паспорту. – Я ж для знакомства…

– Для знакомства и помолчать можно, – закрыла тему Зинаида.