Повести и рассказы

Очнувшись от забытья, отец Никифор сполз с лежанки и на коленях добрался кое-как до фляги с болотной водой, жадно отхлебнул несколько глотков из кружки. Он почувствовал, как пылает его тело и в то же время бьется в ознобе. Теряя последние силы, он дополз до лежанки и, взобравшись на нее, простонал:

– Ну вот и все, до кучи мне не хватало еще простуды.

Проваливаясь снова в забытье, он прошептал: «Господи, не дай умереть без покаяния».

Проснувшись утром, почувствовал, что температура немного спала, но во всем теле была слабость – еле доковылял до фляги с водой. Долго и жадно пил вонючую воду. Есть совсем не хотелось, и он снова лег. Стал читать все молитвы, которые помнил наизусть. Утомившись, опять уснул, а когда проснулся, уже стемнело. Спать не хотелось. Память унесла его в далекое детство.

…Бабушка рано утром будила его, а он капризничал:

– Ну зачем так рано, я еще спать хочу, ведь в школу только завтра.

– Вот именно, завтра ты пойдешь в третий класс. А сегодня надо в церковь сходить, причаститься перед началом учебного года, чтобы тебе ангел твой помогал в учебе.

– Ну зачем, бабушка, в церковь? – сопротивлялся Степан. – Ведь никто из учеников в церковь не ходит.

– Ну, это их дело. А ты уж подари бабушке радость. Ведь ты бабушку свою любишь или как?

– Конечно, люблю, – немного помолчав, говорил Степан, нехотя вставал и собирался.

Бабушку он действительно очень сильно любил, она была настоящим другом. С ней можно было поговорить о чем угодно. И в лес по грибы, по ягоды – с бабушкой. И в поездку к дядям и тетям – с бабушкой. Родителям-то некогда, работают, а бабушка всегда рядом.

В церкви Степа стоял с бабушкой у самого амвона и видел, как в алтаре рядом с батюшкой стоит мальчик примерно его возраста. Мальчик был в золотой одежде до самого пола. Он подавал священнику то кадило, то свечу. Это очень поразило Степана, он во все глаза смотрел на своего сверстника с нескрываемой завистью. Мальчик в алтаре тоже заметил его и, приосанившись, постарался придать своему выражению еще большую важность, с чувством превосходства поглядывая в сторону Степана. Второй раз этого мальчика Степан увидел в школе на торжественной линейке, когда их принимали в пионеры. Все третьеклассники были в радостном возбуждении. Напротив их третьего «А» класса построили третий «В», и прямо перед собой Степа увидел того мальчика. Но на этот раз вид у него был бледный и растерянный. Казалось, что он вот-вот заплачет.

– Ребята, сегодня самый торжественный день в вашей жизни. Вы вступаете в ряды юных ленинцев, – громким голосом вещала директор школы. – Наша школа и наша пионерская дружина носят имя Павлика Морозова, который своим подвигом стал примером для всех пионеров на века. Сегодня вам повяжут красные галстуки, которые своим цветом свидетельствуют о крови, пролитой в борьбе за ваше светлое будущее.

Нежный красный шелк уже обволакивал шею Степана, когда он заметил замешательство, происходившее напротив него. Старшая пионервожатая хотела повязать галстук тому мальчику, но он, выставив руки вперед, смущенно произнес:

– Спасибо, но не надо, я не буду.

– Что «не надо»? – растерялась пионервожатая.

– Я не хочу в пионеры, – более твердым голосом произнес мальчик.

Подошла завуч и сердито зашептала:

– Павлик, так надо, понимаешь? Сейчас надень, потом снимешь, не позорь школу.

– Нет, – повторил мальчик, – я не буду пионером.

– Ах, так ты заболел, ну так бы и сказал, – вдруг сменив тон и уже громко сказала завуч, – я отвезу тебя к врачу, – и, взяв Павлика за руку, увела.

С тех пор он больше Павлика в школе не видел. Его одноклассники говорили Степану, что тот перешел в другую школу. Уже повстречавшись после армии с отцом Павлом, он узнал от него подробности дальнейших событий.

Завуч привела Павлика в свой кабинет и стала расспрашивать, кто его подговорил не вступать в пионеры.

– Ну, Павлик, не упрямься, скажи, это родители тебя научили? Не бойся, мы им не скажем. Ведь ты же носишь имя Павлика Морозова, будь же достойным своего прославленного тезки. Он не побоялся сказать правду об отце. И если ты сделаешь так же, это будет честным и мужественным поступком, достойным советского школьника.

Павел упорно молчал, повторяя только одно: «Я сам так захотел, никто меня не учил».

Наконец завучу надоело уговаривать Павла, и она закричала:

– Ты наглым образом лжешь! Как тебе не стыдно! Но мы все равно узнаем правду, и тогда твоего отца посадят как антисоветчика. А теперь – вон из моего кабинета и завтра в школу без родителей не приходи!

Семья у Павла была верующая. Отец работал на чулочно-трикотажной фабрике слесарем-наладчиком, мать – там же в пошивочном цехе. В свободное время родители ходили в храм. Мать пела на клиросе, а отец помогал старосте храма в хозяйственных делах. В школе ничего этого не знали. На следующий день отец пришел в школу и, спокойно выслушав все нападки, сказал: