Повести и рассказы

Мне было неприятно слышать этот тон. В нем было что-то почти покорное.

Они гурьбой удалились на кухню, оставив меня чувствовать себя глупо, стоя в халате с этим парнем в тройке в тонкую полоску. Он не выглядел совсем уж недружелюбным. И он выглядел так, словно не больше моего знал, то происходит.

Мы поговорили о погоде. Я уже несколько дней не выходил на улицу, так что мне было почти интересно.

Через некоторое время из кухни вышла Стеф, взяла меня за руку и повела в спальню. Я кивнул парню, а он просто тупо и растерянно смотрел на нас, как будто мы были парой ходячих презервативов или что-то в этом роде.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил я ее.

— Послушай, — сказала она. — Я говорила тебе, что это шутка, но, может быть, надувательство — лучшее слово. Я знала, что они придут, но не ожидала их так скоро. Этот парень — адвокат, очень успешный, очень крупный, понимаешь? Лора, девушка в шубе, без ума от него. Они встречаются уже около месяца, и я думаю, что это серьезно. Дело в том, что Лора очень умная женщина, очень образованная, но знаешь, чем она зарабатывает на жизнь?

— Чем?

— Она стриптизерша. Вообще-то, танцовщица топлесс.

— Эта леди — стриптизерша?

— Танцовщица топлесс, да. И она неплохо на этом зарабатывает. Но все заработанное уходит на одежду, как видишь. Она живет в настоящем клоповнике. В течение многих лет единственными парнями, которые ей попадались, были пьяницы и придурки в баре и наркоман, который живет над ней. Клемент — первый по-настоящему респектабельный мужчина, которого она встретила за последние два года, Тони.

— Ну и что?

— Поэтому я сказала, что одолжу ей на время свою квартиру.

— Я ничего не понимаю.

— Я разрешила ей сказать Клементу, то это ее квартира. Он думает, что она редактор отдела мод в "Космо". Редакторы модных журналов не живут в местах, где канализация — это длинная резиновая трубка. Поэтому я сказала ей, что она может пользоваться моей квартирой в течение нескольких дней, пока не решит, как все ему преподнести. Это всего на несколько дней. Он любит ее. В конечном счете не важно, чем она занимается и где живет. Но она рассказала ему эту выдумку, и теперь ей придется придерживаться ее в течение нескольких дней.

— Я ей сочувствую. А мы где поместимся?

— Мы здесь незваные гости. Может, отправиться к тебе? Это было бы очень хорошей идеей на какое-то время.

— Э-э… У меня там гости. Они очень строгих правил, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Это выглядело очень неуклюже, но она на это купилась. Она улыбнулась.

— Я так же, как и ты не хочу иметь с ними дело, Стеф. Поверь мне. Думаю, нам лучше остаться.

— Ладно, — сказала она. — Поговорю с Лорой. Тебе лучше одеться.

Я оделся. Потом Стеф вернулась в спальню и сказала, что все в порядке, просто нужно не забывать притворяться, вот и все. Я задался вопросом, насколько хорошо, потому что я слышал голос Клемента на кухне, и он казался довольно расстроенным.

* * *

Шли недели, и мы почти не разговаривали. Я имею в виду, что мы со Стеф общались и делали то, что всегда, и делали это очень хорошо, хвала Господу, в маленькой спальне в задней части квартиры. Лора и Клемент тоже заговорили. Было слышно, как они трахаются и смеются в большой спальне. Иногда они спорили, что, я полагаю, было связано с тем, что мы тут жили. Но вчетвером мы почти никогда не разговаривали.

Это меня все больше напрягало по мере того, как тянулись недели, и я начинал ворчать на Стеф. Когда же, черт возьми, она от них избавится? Почему она не посоветовала Лоре рискнуть и честно рассказать бедняге, кто она такая и что собой представляет? Прямо сейчас, сегодня?

И я подумал: Услышь меня, Господи.

Она сказала, что не может этого сделать. Здесь была замешана дружба, она должна помочь давнишней подруге. Я не мог ее заставить, хотя были дни, когда я определенно пытался.

Как раз в один из таких дней у меня состоялся разговор с Дорис, уборщицей. В то утро у нас четверых был особенно прохладный завтрак, и я кричал на Стеф, чтобы она послала их к едреней фене, к черту дружбу. Дорис не могла меня не услышать. Поэтому, когда Стеф вышла из квартиры за покупками, Дорис качала головой и фыркала на меня, пока пылесосила. Она мне нравилась, и я спросил ее, почему она фыркает.

— Потому что вы — очень хороший человек, мистер Тони. И мне не нравится, когда вы так кричите на людей, уж точно не нравится. Мисс Стеффи тоже хорошая женщина.

Я объяснил ей нашу ситуацию, взяв с нее клятву молчания. И пока я говорил, я наблюдал, как ее лицо морщится и киснет, как гниющая дыня при замедленной съемке, пока нос не уперся в острый кончик подбородка.

— Ах, мистер Тони, — сказала она, когда я закончил. — Ах, мистер Тони.

— Что "ах", Дорис?

— Боюсь, мисс Стеффи ввела вас в заблуждение. Это все не ее. Все это принадлежит мисс Лоре. Я здесь убираю много лет. И знайте, что она никакая не стриптизерша, она…

Больше я ничего не слышал.

Кого это волнует.