Повести и рассказы

— В самом деле не я! — со слезой в голосе заканючил Карачун. — Он же сам и исправить хочет.

Учитель не знал, что и думать. Взглянул на, Цыбука и сказал:

— А может, и в самом деле ты? Тогда скажи.

— Да нет! — с возмущением ответил Цыбук.

— Почему же тогда ты исправлять берешься?

— Не все ли равно, кто исправит? — проговорил Цыбук. — Пока идет этот разбор можно было уже исправить.

Учитель пожал плечами и вышел.

В учительской он рассказал об этом случае, и все учителя долго ломали голову, что бы это могло значить? По всему было видно, что сделал это не Цыбук. Но почему же тогда он взялся исправить? Да еще вместо Карачуна, который на него же хотел возвести поклеп.

Пока что дело осталось невыясненным. Но ненадолго.

… Андрей Гулис и Боря Цыбук возвращались домой. По дороге им нужно было проходить около большой новостройки, огороженной высоким забором. Вдоль забора был проложен временный деревянный тротуар, или, вернее, мостки. На колодки были прибиты доски, и когда по ним кто-нибудь шел, то они прогибались и колыхались. От этого прогибания в досках произошли некоторые изменения. Они привели к необычайным событиям, в которых пришлось принять участие и Борису с Андреем.

Началось с того, что навстречу бежал мальчик, споткнулся обо что-то и растянулся на досках. Ребята засмеялись. Мальчик поднялся на ноги, зло взглянул на них и, крикнув: «Чего ржете?» — побежал дальше. Тогда наши ребята заметили, что из доски торчит большой гвоздь. В этот момент один прохожий так саданул его носком ботинка, что заскакал на одной ноге и чуть-чуть не упал. Поднял ногу, поглядел — и зло выругался:

— Черт знает что такое!

При чем тут был черт — неизвестно, но факт был досадный: подошва оторвалась и ботинок разинул рот. Остановилось несколько прохожих, пожалели ботинок.

— Надо бы забить этот гвоздь, — сказал Андрей.

— Подождем немножко, — остановил его Цыбук. — Интересно!

И ребята остались наблюдать дальше. Конечно, не каждый человек попадал на гвоздь. Когда же на мостках осталась только одна бабушка с корзиной в руках, то ребята совсем потеряли интерес и начали искать камень, чтобы заколотить гвоздь.

Тем временем с другой стороны приближался человек. Это был парень лет двадцати и шагал он с такой скоростью, какой хватило бы не только, чтобы оторвать подошву, но даже и ногу.

Не успели ребята найти камень, как этот парень уже зацепился за гвоздь и ринулся вперед носом так, что сбил с ног женщину с корзиной, и под ноги Андрею посыпались яйца.

Ребята приготовились было смеяться, но увидели, что | дело вышло не смешное, а печальное. Бабушка заголосила на всю улицу; какой-то гражданин задержал парня, требуя плату за яйца; тот доказывал, что он не виноват; вокруг них собрались зеваки, потом подошел милиционер… — Вот, что наделал проклятый гвоздь! — хмуро проговорил Цыбук.

— И мы сами виноваты, — ответил ему Андрей. — Если бы не ждали да сразу вогнали его, то ничего этого не было бы.

И мальчики действительно почувствовали себя виноватыми. Конечно, и беды бы этой не было, если бы они сразу забили или загнули гвоздь. И, не ожидая, чем кончится все дело, они заколотили его камнем.

Среди суеты никто не заметил, что какие-то два мальчика сделали большое дело. И сами они не знали, что сделали большой шаг вперед в истории развития Товарищества воинствующих техников. Они сделали не домашнее дело, как сказано в п. 1 устава ТВТ, и не школьное, как сказано в п. 4, а дело общественное, о котором в уставе. пока еще ничего не было сказано.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, самая серьезная, так как в ней подробно описывается брызгалка, говорится о реорганизации ТВТ, о том, как вожатый хотел что-то сказать, да не сказал, и, наконец, — как сам директор заработал очко

Непонятное поведение Цыбука в деле с Карачуном больше, чем других, заинтересовало вожатого. Он решил выяснить этот вопрос и на другой же день вызвал Цыбука.

— Скажи откровенно, ты вчера испортил таблицу или не ты?

— Да все знают, что это Карачун!

— Правда?

— Честное пионерское!

— Хорошо. А ты дружишь с Карачуном?

— С таким я дружить не хочу!

— Почему же тогда ты захотел починить таблицу вместо него?

Цыбук замялся.

— Скажи, почему? — повторил вожатый.

— Да так, — ответил Цыбук, глядя куда-то в сторону.

— Ты что-то утаиваешь. Говори правду.

— А разве нельзя это делать? — улыбнулся Цыбук.

— Ты не выкручивайся. Мы же все знаем, что дело это очень хорошее, за это только хвалить тебя нужно. Но оно непонятно для нас. Ну, скажи откровенно. Неужели ты хотел выручить Карачуна, который тебя же оболгал?

— Нет, нет! — быстро ответил Цыбук.

— Ну, так почему?

Цыбук помолчал, потом смущенно улыбнулся и тихо сказал:

— Я хотел заработать очко.

— Очко? Какое очко? Что это такое? — удивился вожатый.

Тогда Цыбук рассказал ему всю историю организации и деятельности ТВТ, включая и вчерашний случай на улице.

Вожатый и удивлялся, и смеялся, и хвалил, и, наконец, воскликнул: