Повести и рассказы

Здесь тоже бывали «митинги борьбы». Но долгими часами она сидела в одиночестве на травяном ковре пастбища. В отдалении щипали траву овцы, и, кроме мягкого овечьего блеяния и шороха травы под ветром, ничего не было слышно… Постепенно она успокоилась и уже могла тщательно разобраться в своих мыслях. Это тоже была борьба, но борьба хладнокровная, обдуманная, бесстрашная. Она привезла с собой немало книг, без конца перелистывала произведения классиков. Усевшись прямо на траву, она брала в руки книгу и читала, покусывая белый цветок полыни и не замечая, как рот наполняет горький полынный сок. Никто ее не беспокоил, и она частенько мяла степную траву с утра до позднего вечера. Она открыла для себя: многое из того, что она раньше твердо считала правдой, было как раз ложью. А потом раскрылось дело Линь Бяо, которое подтвердило правильность ее сомнений, но теперь у нее появились новые вопросы, и она жадно искала в книгах ответы на них.

Пока Бай Хуэй еще не распознала, где кроется истина, она не была уверена в себе. Когда же она поняла, в чем дело, то почувствовала мучительное беспокойство. Это принесло ей, как ни странно, пользу: она стала работать еще лучше. На ежегодных смотрах передовиков ее кандидатура всегда выдвигалась даже без обсуждения. Потом из-за нехватки в округе врачей ее послали на полгода учиться в больницу в Шилин-Гол, и она получила звание босоногого врача. Работа приносила ей большое утешение. Она лечила людей, избавляла их от страданий. Принимая роды, она собственными руками приносила в семью счастье. Видеть, как люди выздоравливают, доставляло ей безграничную, ничем не омрачаемую радость. И когда больной благодаря ей возвращался к жизни после тяжелой болезни, ее лицо освещалось улыбкой. Казалось, она молча искупала свое преступление.

Целыми днями, с докторской сумкой на боку, разъезжала она по степи на коротконогой монгольской лошадке. Ни дальний путь, ни непогода не могли остановить ее. Казалось, она ехала для того, чтобы саму себя избавить от страданий. Люди встречали ее душистым, густым кумысом, звуками муринхура… Ее работа дарила ей ощущение того, что она нужна людям, в ней она черпала уверенность в себе. Ее сердце постепенно оттаивало.

Она часто получала письма от отца и Ду Инъин, а иногда и от Хэ Цзяньго. Обычно она читала их сидя в седле.

От отца она узнала, что расследование по его делу продвигается очень медленно. Отец уже не работал на прежнем месте, его перевели на ничего не значащую должность консультанта. Почему отцу не дали настоящей работы, а назначили только консультантом? Что думает сам отец? Она спросила отца об этом в письме, но он так и не ответил ей. Она написала письмо Ду Инъин, попросив ее разузнать, как в действительности обстоят дела у отца. Но Ду Инъин не откликнулась на ее просьбу. А может быть, она была слишком занята: она ведь целыми днями хлопочет по хозяйству, учит японский язык, а в свободное время любит поболтать о своих увлечениях. Правда, сейчас Ду Инъин не делилась с Бай Хуэй своими любовными переживаниями.

Одно время писал ей и Хэ Цзяньго. Тот вдруг стал распространяться о своей горячей любви к ней, хвалил Бай Хуэй за то, что она «воплотила в себе все мужество и всю твердость духа эпохи». Высказывал он и недовольство ее непонятным исчезновением». Он писал, что ему «все нравится» в Бай Хуэй, потому что в ней есть «решимость, которая редко встречается у других девушек». Он выражал надежду, что она будет «мужественным спутником жизни, с которым можно будет вместе бороться, а не погрязать в мещанском болоте». Еще он призывал Бай Хуэй «вернуться в гущу событий и вновь ощутить радость и счастье борьбы». И всякий раз просил Бай Хуэй «немедленно ответить».

Но Бай Хуэй, переживавшая потерю любимого человека, была похожа на того, кто, раз обжегшись, бежит прочь, завидев горящую спичку. К тому же Хэ Цзяньго никогда ей не нравился. К этому бойкому, умеющему красно говорить юноше она испытывала разве что дружеские чувства. А сейчас? Образ Хэ Цзяньго в ее глазах был отнюдь не безупречен. Хотя она еще не могла предъявить Хэ Цзяньго четко сформулированное обвинение, он был для нее подобен красивой вазе, на которой вдруг появились царапины: смотреть на такую не очень-то приятно. И она писала Хэ Цзяньго, что хочет хорошенько поучиться здесь и пройти закалку, что она не ищет дружбы, а хочет быть одна. В ответ Хэ Цзяньго разразился длинным потоком рассуждений, деклараций и всевозможных «ультиматумов». И она не стала ему отвечать.

Позже Ду Инъин в одном из писем сообщила ей, что за ней ухаживает Хэ Цзяньго, что она преклоняется перед ним, и попросила Бай Хуэй написать, что она об этом думает. Выходит, Хэ Цзяньго в своих чувствах «многозарядный»? Она и представить себе не могла, что Хэ Цзяньго мог быть таким. Ей хотелось рассказать об этом Ду Инъин, но она боялась причинить той боль: ведь Ду Инъин и вправду нравился Хэ Цзяньго. Поэтому она написала Ду Инъин, что «это только ты сама можешь решить, но нужно долгое время проверять свои чувства».