Повести и рассказы

«Угадал? — смеется Кривой Томп. — То-то же… Вы насчет монет не сомневайтесь, вот, пожалуйста…» Достает из кармана мешочек, высыпает на стол монеты, подвигает капитану. Капитан смотрит. Императоры… Цезари всякие… «Берите, — говорит Кривой Томп, — ваши…» Капитан молчит. Кривой Томп спрашивает: «Считаете, мало за тряпочку? Хорошо, добавлю землечерпалку. Интересный, конечно, экземпляр и единственный в моей коллекции, да ладно, черт с ним…» А капитан думает: «Неужто я заболел? Или мы оба с приветом?..»

«Опасный вы человек, — говорит Кривой Томп, — вижу, не продешевите. Ладно, даю в придачу байдарочку».

Капитан молчит.

«Несговорчивый вы, упрямый человек, — говорит Кривой Томп, — ну, хорошо. Даю в придачу эту чертову посудину — «Викторию». Содержать мне ее все равно ужасно трудно, одна приборка чего стоит… Берите «Викторию», Колодкин, и не думайте, что я жмот. Только, знаете, одно условие: достаньте мне ледокол. Подержанный, старенький, какой угодно. Достанете, Колодкин? Да что вы молчите!..»

Капитан думает: «Ну чем я рискую? Абсолютно ничем. Поставлю и я свои условия…» «Нет, говорит, я на это не согласен». — «А какие ваши условия?» — спрашивает Кривой Томп.

«А вот какие, — говорит капитан, — все суда вернуть в порт. До единого. И крупные. И мелочь».

Кривой Томп аж пятнами покрылся. «Вы, говорит, жестокий человек, пользуетесь моей слабостью. И что память матери-старушки для меня превыше всего. Ладно, говорит, я согласен. Только уж извините, без тряпочки никак нельзя…»

Капитан думает: «Хитер ты, братец, но и я дурак…» И качает головой: нет, мол, я не согласен. «Понимаете, — говорит тогда Кривой Томп, — тут технология такая, тряпочка мне обязательно требуется. Дайте хотя бы подержаться…»

«Подержаться, это другое дело», — думает капитан, наматывает один конец тряпочки на указательный палец, а другой конец через стол подает Кривому Томпу. Кривой Томп за конец ухватился, что-то бормочет, на тряпочку дует… Корочку хлеба посолил, пожевал, запил водой из графина и говорит: «Порядок. Корабли на месте». — «Поехали в порт, — говорит капитан, — проверим». — «Нет, — говорит Кривой Томп, — мне на все это обидно смотреть. Одно расстройство. Вы лучше позвоните по телефону».

Капитан набирает номер, зовет своего заместителя, а тот как заорет в трубку: «Чудеса, товарищ Колодкин! Все корабли на месте! Все до одного! Чудеса в решете! Чудо морское…»

Капитан поглядел на Кривого Томпа, а тот вежливо так улыбается и руку протягивает за повязкой. «Спасибо», — говорит — и за дверь. Больше капитан его никогда не видел…

— Эх! Зря повязку отдал! — сказал Кошельков. — Фиг получишь!

— Большой пробел в твоем образовании, Кошельков! — сказал Каштанов. — Наш капитан — человек морской чести. Сказал — все. После этой истории капитан уволился и уехал из Рыбецка. К нам.

— Почему? — спросил Маленький Петров.

— А скучно ему там стало.

— Как это — скучно? — не понял Маленький.

— Без нас скучно, — сказал Каштанов. — Ладно, кончай травлю. Спать пора. Маленький, ты первым вахтишь. За шлюпками присматривай. Кошелек тебя сменит.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. Ценная инициатива

На чужом берегу ночью все тревожно: светы, звуки, запахи. Чавкает вода под берегом. Скрипят, точно утки, лягухи. Тянет откуда-то сладковатым запахом гнилой рыбы. А ко всему этому еще и темнота — давит на плечи, густится за спиной. И человек жмется к костру и подбрасывает в костер хворосту, чтобы трещало громче, распугивало темноту. А темноту населяет всякая чертовщина. Там яростно скрежещут якорные цепи, тяжело дышат в схватке люди, и, куда ни повернись, — отовсюду наплывает огромное, в целую ночь, бледное лицо с черной повязкой наискосок…

Маленький Петров отрабатывает сегодня первый свой наряд — стережет шлюпки. Рядом, около низкого кустарника, стоит палатка. Там спят сменщики — Кошельков, Степа, Каштанов. Остальные ночуют в поселковой школе.

…Мимо — от поселка к пристани — прошагали во тьме люди. Заговорили, засмеялись. Слышно было: катили что-то, тачку или тележку. А дойдя до пристани, разом вдруг зашумели, заругались.

По шагам Маленький понял: идут к костру. Хотел ребят крикнуть — языком не повернуть. Хотел в кусты — ног не поднять.

В свет костра вступил бородатый рыбак в ватнике и сапогах с отворотами. Сапоги хлюпали, задевая друг о дружку.

— Малый, шлюпки чьи?

— Наши…

— Куда идете-то?

— На Старгород.

— Поветерь долго вам ждать придется. Теперь южак задул. Почитай, неделю дуть будет.

— На веслах пойдем, — сказал Маленький.

— Не сгресть, — засмеялся рыбак, — и килей у вас, считай, что нету. Забьет волна. К теплоходу цепляться надо. Тут подойдет сейчас один, швартоваться будет, шлюпки отведи, слышь…

Повернулся и ушел…

«Что делать, — подумал Маленький, — надо будить Каштанова. — Он поглядел в сторону палатки. Тихо. Спят. — А что, если самому привести шлюпки сюда, прямо на свет костра?» Тут где-то видел он днем сосновый пень с узловатыми корневищами. У самого берега видел. Вот бы и привязать шлюпки. И грести недалеко — метров тридцать, не больше.

Маленький подбросил хворосту и побежал к пристани.