Повесть об отроке Зуеве

День шестой по выезде из Обдорска

Преодолеваем многочисленные болота, озерки, малые реки. Светлые камешки на дне можно пересчитать. Вода прозрачная, как хрусталь.

Кроме худой ольхи, тальника, горбатых березок, ничего нет в окрестностях. Еще Урал разбросал кремнистые камни да гнезда асбеста, как бы предуведомляя о близком своем присутствии и значении. В речках несметное число чебаку, Вану приспособился брать рыбу на острогу, пользуясь подсветом на березовой лучине. Держит руку над водой терпеливо, как кошка, перед тем как опустить лапу на свою добычу. Скоро рыба-чебак на вертеле или в котелке. Гуси тут вовсе непуганые. Тихонько подкрадываешься к жирному гусаку — хвать за шею! Ни пороху, ни стрел не надо, чтобы прокормиться. Вовсе нет тут людей, гуси не знают хищного людского нрава.

И еще одно зрелище поразило меня так, что ночью долго не мог заснуть. Это огромное стадо пеструшек. Глазом не охватить сие шествие. Удивительна в сем малом животном страсть к путешествиям. Пеструшки в известные годы переходят из страны в страну, и через несколько лет опять возвращаются на прежнее место. Для этого собираются многими тысячами вместе. И идут на восток или на запад, следуя одна мышь за другой и направляя свой путь по прямой линии, почти параллельно, так что тропинки множеством шествующих, хотя и не тяжелых животных, пробиты на два пальца глубиною. Мышей этих шествует такое множество, что в длину и ширину занимают собой великое пространство. И несколько часов надобно дожидаться, покуда земная сия туча пройдет. Поэтому жители северной страны, увидя множество пеструшек, почитают, что они с неба дождем падают, и не беспокоятся: вреда не приносят, а за собою других прибыльных животных ведут — лис, соболей, куниц… В пути их ничто остановить не может — ни реки, ни озера, ничто другое. Заливы покушаются они переплывать с конечною своею гибелью. Если лодка встретится — через лодку переползут, но не обогнут. А что мешает — проедят. Проедают, не сворачивая с прямой своей дороги, а за ними идут охотники — лисы и песцы…

(Мог ли он знать в эту минуту, что записи его о пеструшках позднее войдут в учебник натуральной истории, по которой мальчишки XVIII и XIX веков будут изучать северных животных? Предполагал ли, что его труд «Об оленях», писанный еще в Березове, будет доложен в Санкт-Петербурге на научной конференции и многие зоологи подивятся новизне зуевских наблюдений?)