Повесть о Великой стене

«Да это вчерашний заика! Как он сюда попал? И жив ли он?»

Она приложила ухо к его груди, слушала, слушала — сердце бьется.

«Как говорится, за один раз две удачи, — подумала она. — Вот я нашла и грибы и мальчика. Еду, чтобы класть ее в рот, и рот, куда класть еду. Теперь осталось только выбраться на дорогу и поспешить домой, пока луна не зашла и совсем не стемнело».

Она оглянулась, чтобы взять корзиночку с грибами, но ее нигде не было видно. Наверное, потерялась во время падения: то ли застряла наверху, то ли скатилась вниз. А мальчик, не приходя в сознание, громко стонал.

«Как говорится, за один раз две беды, — подумала Хо Нюй. — Что же мне теперь делать? Искать корзинку с грибами — как бы мальчик тем временем не умер или не растерзали его дикие звери. Унести мальчика домой — а в это время кто-нибудь подберет корзинку с грибами и самой мне это место вторично не найти».

Пока она стояла и раздумывала, мальчик опять застонал.

«Не делай зла днем, и не придется бояться нечистых духов, стучащих ночью в твою дверь. Если мальчик умрет, его дух меня растерзает», — подумала Хо Нюй и, взвалив мальчика на плечи, выбралась с оползня.

«Так и быть, вернусь за грибами попозже». Тут она нашла знакомую тропинку и побежала домой.

В следующей главе вы услышите удары в медный таз и увидите факелы, мелькающие между соснами.

ЦЗЮЙ У ДОБЫВАЕТ ВОЛА

Вы помните, что утром этого же дня, когда учитель Ю Ши ел кашу в деревне Ваньцзяцунь, а торговка грибами Хо Нюй нашла бесчувственного Цзеба внизу оползня, советник Цзюй У бежал из своего дворца от гнева наследника яньского престола. До этого дня ему не часто приходилось ходить пешком, поэтому он не мог знать, что в соломенных сандалиях с пеньковыми завязками ходить легче, чем в шелковых туфлях с высоко загнутыми носками. Не успел он выйти из города, как ему показалось, что у него слегка припухают пятки. Он гневно взглянул на свои ноги, но тотчас вновь предался размышлениям.

В его голове, всегда такой ясной, где мысли текли плавно, как широкие реки, сейчас словно бушевал водоворот. Мысли проносились вихрем, как обрывки разодранных облаков, ни одной он не мог схватить и удержать. То думал он, что покинул могилы предков и их великолепный дом. То вставали перед ним изуродованные останки сына. «Кто продолжит мой род?» — в отчаянии думал он и сам себя обвинял в происшедшем несчастье. Если бы он больше наказывал, чаще отказывал, быть может, мальчик вел бы себя скромней, не задевал постоянно всех встречных, и был бы жив сейчас. То он пытался себе представить, как будет жить дальше. «Куда я иду?» — восклицал он и не мог ответить.

К этому времени каждый шаг отдавался в теле такой резкой болью, словно он ступал по остриям ножей. Он было остановился, но, испугавшись, что еще недалеко отошел от столицы и сейчас нагонят его и схватят слуги наследника, снова заковылял дальше.

«Пойду ли я на юг или на север, — размышлял он, — такой человек, как я, в чье ухо государь шептал свои тайны, — всюду желанный гость. Рука наследника достает до облаков, но чем скорее меж нами лягут горы и воды, тем вернее удастся мне скрыться. Но как же скорее, когда я плетусь, как черепаха! О мои ноги! Так где же мне искать себе убежища? Всего ближе северо-западная граница и кочевья гуннов. Проклятый наследник, наглый мальчишка, смеет грозить человеку, подобному мне! Я укажу варварам перевалы и проходы, недостаточно защищенные, через которые они смогут ворваться в страну Янь, и способы, как овладеть столицей. Но они сожгут мой дворец вместе со всем городом… Глупец! О каком дворце я жалею? Ведь я бежал, у меня нет дворца! Дойду до обочины дороги и сяду. Нет моих сил! Но не следует забывать, что люди от природы коварны и злобны. По-волчьи заглатывают, как тигры захлебываются. Эти варвары не знают никаких законов. Возможно, что, воспользовавшись моими советами, они вместо награды с живого сдерут с меня кожу. Если так жгуче болит лопнувшийпузырь на ноге, насколько же сильней будет гореть все тело!»

Тут он вспомнил, как сам не раз, выспросив все, что можно, у предателя, отдавал его в руки палачам. «Нет! Нет! — воскликнул он мысленно. — Нельзя идти к гуннам. Если они не казнят меня, то, возможно, обратят в рабство и с колодкой на ногах заставят пасти свои стада. Если бы циньский ван не победил Чжао, я мог бы бежать туда, как сделал до меня дед моего привратника, который былиз более знатного рода, чем я. Как — моего? Нет у меня ни привратника, ни ворот. Остается мне броситься к ногам циньского вана. Пусть далек путь в Цинь, но чем скорее я на него сверну, тем ближе будет цель».