Повесть о царе Удаяне

Так и не получили амриты наги, и тогда за них принялся их враг Гаруда, пожирая их согласно дару Хари и слетая к ним снова и снова. От его налетов гибли змеи в подземном царстве[574], даже безвредные ужи умирали от ужаса, а самки не могли доносить своих детей.

Каждый день встречая Гаруду в подземном царстве, владыка змей Васуки[575] понял, что в один прекрасный день окажется уничтоженным все племя нагов. Тогда, решив, что мощь Гаруды непобедима, он пошел на то, чтобы заключить с ним договор, и обратился к нему с такой просьбой: «Ежедневно к скале на берегу океана я буду посылать тебе, царь птиц, на съедение одного нага. Ты же за это перестанешь нападать на подземное царство и устраивать там побоище. Ведь нет для тебя никакой корысти истребить все племя нагов без остатка».

На эти слова Васуки Гаруда ответил согласием и с тех пор каждый день съедает по одному нагу, которого Васуки сюда присылает. Именно так уже бесчисленное множество нагов нашло здесь гибель.

Я наг, меня зовут Шанкхачуда, и сегодня настала моя очередь. Поэтому по приказу царя меня доставили к этой скале казни в жертву Гаруде, поэтому рыдает моя мать».

Внимая рассказу Шанкхачуды, Джимутавахана сделался печальным и сказал ему с болью в сердце: «Увы, как робок царь Васуки: собственной рукой он отдает своих подданных на заклание врагам. Почему первым не предложил он Гаруде самого себя? Нет, он малодушно просит его позволения быть свидетелем истребления собственного рода. Да и Гаруда, хотя он и сын Кашьяпы, какое великое творит зло! Откуда это безумие даже у великих духом — так заботиться о своем теле? Но сегодня хотя бы тебя одного я спасу от Гаруды: я отдам ему в жертву самого себя. Не отчаивайся, друг!» Услышав такое, Шанкхачуда преисполнился мужеством и воскликнул: «Нет, нет, великий герой, и не говори больше об этом! Разве можно ради простого стекла разбить драгоценный камень? Да и не хочу я, чтобы молва о таком моем прегрешении навлекла позор на мой род». Так говорил благородный наг, стараясь переубедить Джимутавахану. Затем, зная, что близится время появления Гаруды, Шанкхачуда направился в храм Щивы, расположенный на берегу моря, чтобы в час своей смерти поклониться Гокарне, супругу Умы[576].

Как только он ушел, Джимутавахана, этот океан сострадания, решил, что настал удобный момент спасти его и принести себя в жертву. Он искусно притворился, что забыл о каком-то неотложном деле и под этим предлогом поскорее отослал домой Митравасу.

В тот же миг от порыва ветра, рожденного взмахами крыльев приближающегося Гаруды, содрогнулась земля, словно прошел по ней трепет изумления при виде его могущества. Поняв, что Ненавистник змей[577] уже рядом, Джимутавахана, полный сострадания, поднялся на скалу казни. Спустя мгновение на скалу прилетел Гаруда. Он вонзил в великодушного героя свой клюв и унес его с собой, заслонив своей тенью все небо. Из тела

Джимутаваханы струилась кровь, бриллиант, украшавший его голову, был сорван и упал вниз, а Гаруда тем временем опустился с героем на вершину горы и принялся за еду. В тот же момент с неба посыпался дождь цветов, на который Гаруда взирал с недоумением, не понимая, что бы он мог значить.

Между тем Шанкхачуда, поклонившись Гокарне, вернулся к скале казни и увидел, что ее поверхность увлажнена кровью. «Увы, этот великодушный человек пожертвовал ради меня собственной жизнью. Куда же унес его Гаруда? Я сразу же отправлюсь на поиски. Быть может, мне удастся его найти», — так решил благородный наг и пошел по каплям крови Джимутаваханы.

Тем временем Гаруда заметил, что Джимутавахана, несмотря ни на что, доволен и весел, и, прекратив еду, с удивлением подумал: «Наверное, это не наг, а кто-то другой. Ведь даже когда я ем его, он не только не отчаивается, но наоборот, стойкий духом, чему-то радуется». Почувствовав колебания Гаруды, Джимутавахана, хотя и был еле жив, сказал ему, стремясь завершить задуманное: «Царь птиц! В моем теле есть и мясо, и кровь. Отчего же, еще не насытившись, ты вдруг перестал есть?» Услышав это, царь птиц, весь во власти изумления, спросил его: «Ты не наг, благородный; так скажи же мне, кто ты?» — «Нет, я наг! Доедай; закончи, что начал! Ведь люди мужественные, начав какое-нибудь дело, не оставляют его незавершенным», — так ответил ему Джимутавахана. Но в этот момент показался Шанкхачуда и издали крикнул: «Нет, Гаруда, он не наг; это я твой наг! Освободи его! Как же мог ты совершить такую ошибку?»