Повесть о Скандербеге

Трактовка Барлетием личности Скандербега как идеального, по понятиям средневековых историографов, «христианского монарха» была подхвачена западноевропейскими интерпретаторами биографии народного героя Албании, которые в значительной степени исказили его образ. Ярким примером такого искажения является французская версия биографии Скандербега, посвященная ее автором — французским дворянином Ж. Лаварденом — королю и «благородному дворянству».[316] Здесь суровый и закаленный в боях воин Скандербег, деливший, по словам современников, со своими войсками все трудности непрерывных походов и боев, выступает перед читателями окруженным блестящей свитой и не лишенным даже черт галантности.[317] Однако Скандербег стал героем не только небольших аристократических, изящно оформленных книжечек, какой является книга Лавардена, и не только массивных фолиантов немецких или испанских хроник XVI в., порой прикованных цепями к своим местам в библиотеках замков и монастырей. В народе ходили по рукам многочисленные скромно оформленные брошюрки, посвященные борьбе европейских народов с турецкой агрессией, в которых часто рассказывалось о героических подвигах албанского народа и его вождя. Как и все популярные, ходившие по рукам среди самых широких читательских кругов издания, эти книжки сохранились в очень незначительном количестве и являются в настоящее время библиографической редкостью.[318]

Популярность имени Скандербега в Европе, слава о нем, докатившаяся к концу XVI в. до далеких от Албании Британских островов, привлекла к книге Барлетия внимание исследователей, и уже в XVII в. вокруг вопроса о достоверности этой книги началась полемика, продолжающаяся до наших дней. Полемика вокруг книги Барлетия прежде всего заставила его критиков и защитников для подтверждения своих доводов заняться разысканиями архивных и документальных данных о жизни и деятельности Скандербега; эти материалы собраны в настоящее время в количестве, достаточном для того, чтобы не только проверить Барлетия, но и восстановить в общих чертах подлинную биографию народного героя Албании.

Первым критиком Барлетия выступил в 1680 г. французский историк церкви Анри де Спонд, выразивший сомнение в достоверности некоторых фактов биографии Скандербега, сообщенных Барлетием, особенно в первых главах его книги. Анри де Спонд первый назвал Барлетия восторженным панегиристом Скандербега, а его книгу — далекой от исторической действительности.[319] Его соотечественник Жан Дюпонсэ, не возражая против обвинения Барлетия в несоответствии некоторых из сообщенных им фактов биографии Скандербега с исторической действительностью, пытался объяснить это спешкой, с которой Барлетию пришлось писать свою книгу. Однако Дюпонсэ считает, что далеко не все в биографии Скандербега придумано Барлетием; в доказательство этого он приводит некоторые документальные источники, например письма папы Калликста III.[320]

Критика Барлетия, начатая де Спондом и некоторыми другими исследователями, была продолжена и развернута Биемми, который не только противопоставил Барлетию открытого им Антиварино, но и привлек значительный материал из сочинений современников Скандербега — его соотечественников (Франко), а также итальянских и византийских историков (Волатеррано, Понтано, Филельфо, Ринальди, Сагредо, Халкокондила и других).

Работы А. де Спонда, Дж. Биемми и некоторых других французских и итальянских ученых, наряду с распространением в европейских странах переводов книги Барлетия, привлекли к ней внимание еще более широкого круга ученых, среди которых появлялось все больше и больше критиков Барлетия. Его упрекали если не в сознательной подтасовке фактов биографии Скандербега, то в их чрезвычайном приукрашивании. Известный английский историк Э. Гиббон считал, например, что Барлетий «облек Скандербега в пышные и тяжелые одежды, разукрашенные многочисленными фальшивыми драгоценностями»,[321] т. е. сделал его скорее театральным, чем действительным героем. Еще дальше пошел немецкий ученый Фойгт, автор монументальной биографии папы Пия II, сыгравшего в борьбе Скандербега с турецкой агрессией весьма непривлекательную роль. Упоминая об итальянском походе Скандербега, Фойгт не только называет книгу Барлетия «лживой» и полной «хвастовства», но и характеризует воинов Скандербега, способных якобы успешно воевать только у себя на родине, как «шайку разбойников», угоняющих скот, нарушающих правила гостеприимства. Вопреки историческим фактам Фойгт утверждает, что вмешательство Скандербега вообще не оказало никакого влияния на исход борьбы за неаполитанский престол.[322]

Приведенные примеры показывают, как далеко заходили в своих выводах критики Барлетия и как далеки они бывали подчас от исторически справедливой оценки деятельности Скандербега.

В полемике вокруг книги Барлетия и ее героя значительное место принадлежит русским ученым, которыми был открыт и введен в научный оборот ряд новых документов о жизни и деятельности Скандербега.