Повесть о школяре Иве

Де ла Тур выбрал для поединка своего любимца — красивого коня арабской породы, редкой золотисто–гнедой масти. Стройный, с длинной шеей, с точеной головой, конь этот не раз уже отличался на ристалищах быстротой и силой. Голубой щит барона де Понфора украшал желтый леопард, угрожающе поднявший переднюю лапу. К верхнему краю щита был прикреплен шитый серебром рукав платья, напоминающий о зароке, данном рыцарем Ожье Агнессе д’Орбильи. Высокие луки седла были позолочены. Золотом был расшит голубой чепрак.

Оба рыцаря были в полном боевом снаряжении. Поверх туго набитого длинного набрюшника была надета железная кольчуга, спускавшаяся ниже колен. На голове — узкий капюшон, оставляющий открытыми глаза, нос и рот. Поверх капюшона — островерхие шлемы с пластинкой для защиты носа. Длинные золоченые шпоры. На рыцаре Ожье поверх кольчуги была надета светло–голубая туника, расшитая золотыми розами.

Снова наступила тишина, такая, словно все вокруг затаило дыхание. Снова поднялся в ложе старик рыцарь и подал знак рукой, и снова простонал рог.

Упирая копье в плечо, пригнув голову и прикрыв ее щитом, прикрепленным ремнями к левой руке, противники пришпорили коней и понеслись навстречу друг другу. Каждый, нацеливаясь, приподнимал копье.

Как обычно в поединках, так и на этот раз, первое столкновение было очень сильным. Лошади столкнулись и в вихре пыли вздыбились, а всадники еле удержались в седлах. Дю Крюзье целился в шею де ла Тура. Рыцарь Ожье старался первым ударом покончить с врагом и целился в лицо. Дю Крюзье накрыл голову щитом, и копье рыцаря Ожье скользнуло по нему. Но, нагнувшись, дю Крюзье не удержал копья, и оно уткнулось в землю и переломилось. Треск копья и торжествующий возглас рыцаря Ожье вызвали ответные крики зрителей. Дю Крюзье повернул коня и ускакал на свое прежнее место. К нему подбежал его оруженосец и передал запасное копье.

Рыцарь Ожье был доволен криками толпы, уверенный, что они выражали восторг его смелостью. Но так ли это? Во всяком случае благоприятный исход первого столкновения — хорошая примета. Вглядевшись в сидящих в ложе дам и отыскав глазами Агнессу д’Орбильи, он увидел, что она улыбается, гордо подняв голову.

«О нежная, о всеблагая дева Мария, соблаговолите раскрыть завесу облаков и силой молитвы вашей послать лучи солнечные озарить мою победу над уже посрамленным врагом моим!»

Так в душе своей взывал к богоматери рыцарь Ожье и чувствовал, что бодрость, покинувшая его перед поединком, вернулась и тревожные предзнаменования вчерашнего дня не пугают более. Рысью проехал он вдоль загородки на свое место у ворот, улыбаясь толпе.

Все началось сначала. Зашумевшая толпа умолкла. Старик рыцарь подал знак.

Только рог не ответил ему.

Снова противники помчались друг к другу, и вихри пыли неслись им вслед.

Окрыленный предчувствием победы, зная, что тяжелый конь дю Крюзье неувертлив, рыцарь Ожье повел бой на изматывание сил врага. Он искусно применил прием быстрых, неожиданных обратных поворотов, которые арабский конь исполнял легко. При первом столкновении он поднял коня на дыбы и, увернувшись от удара копья дю Крюзье, круто повернул назад, промчался полукругом и снова бросил коня навстречу противнику, нацелив копье ему в шею под шлем. Дю Крюзье старался ударом копья выбить де ла Тура из седла. Но расчеты обоих оказались неточными. Кони промчались, не задев друг друга, и далеко унесли всадников под гиканье и негодующие выкрики толпы.

Солнечный луч пробил толщу облаков и пролился золотом на место поединка, на луг. Заискрились расшитые вуали дам, плащи рыцарей, блио герольдов, заалели длинные платья и головные уборы горожанок, запестрели камзолы горожан. На плечах оруженосцев засверкали позолоченные рукояти мечей. Голубая туника рыцаря Ожье заблестела золотыми розами, поблескивали золотые шпоры, Й совсем золотым стал чудесный арабский конь.

Сияло и лицо рыцаря Ожье. Он думал: его молитва вознеслась к престолу матери божьей, благословляющей его на благородный подвиг. Скорей вперед! Во имя справедливости! Во имя дамы сердца! Во имя рыцарской чести!

С этими мыслями рыцарь Ожье помчался стрелой на противника. Тот успел изготовиться к принятию удара и неторопливо ехал навстречу. Конь дю Крюзье рванулся от несущегося на него коня, но сильная рука рыцаря Рено осадила его, и он стал на дыбы. Рыцарь Ожье сгоряча на успел отвести копье в сторону, и оно, попав под ноги арагонского коня, разлетелось в щепы.