Повесть о "разделённой любви"

А события развивались, будто сами по себе. После первых своих «успехов» в Эстонии, Латвии и Литве, — «Сталин… ополоумел, что ли? Закусил удила — ему, как выражаются теперь, изменило чувство, реального. Он позволил себе, втянуться в антифинские провокации, потребовав ультимативно «незамедлительно вывести войска подальше (!) от советской границы на Карельском перешейке — на 20—25 километров... Он был уверен: стоит ему предъявить ультиматум, тем более начать боевые действия, как шантажируемый им Маннергейм поднимет руки. Чтобы наверняка сломать и добить окончательно старого финского маршала складывавшимися обстоятельствами», Куусинен был вызван в кремль и подмахнул Молотову... Договор о взаимопомощи и дружбе между СССР и... какой-то никому не известной Финляндской демократической республикой... 14 декабря 1939 года, СССР исключили из Лиги Наций. Сталин ответил, что это нелепое решение... вызывает ироническую улыбку и способно лишь оскандалить его незадачливых авторов. И, — чтобы, враз, ослепить и оглушить паршивую чухну, — а на самом деле, чтобы прийти в себя, — бросил 30 ноября 1939 года на Финляндию бомбардировочную авиацию и несколько армий! Отбомбившись по мирным городам и весям, советские войска на всём протяжении фронтов – от Финского залива до Баренцева моря – ввязались в тяжелые бои с… совершенно непонятно как, но неожиданно мастерски, выстроенной обороной маленькой страны. Причём, новый Мальбрук, — то ли от наглости, то ли от глупости «советников», — отвёл на всю финскую кампанию «от силы» 12 дней! (Реально же, только две недели потребовалось для того чтобы считанным — не разгромленным финнами — войсковым колоннам достичь внешних границ так называемого предполья (Ни на каких картах, — ни в натуре, якобы, — не просматривавшихся. И, для наступавших советских армад, не видимых). Это 32-42 километровая в глубину полоса инженерных заграждений и 30 рядов колючей проволоки. Это непреодолимые для людей и техники лесные завалы и гигантские противотанковые «волчьи ямы» глубиною до 10-14 метров, о которых наступавшие понятия не имели. И как преодолеть их не знали… (Имели, знали, оказалось! О том в тех же эссе, — а прежде, в своих же донесениях, хранящихся в Первых отделах всех армейских штабов, — рассказал тот же Новик. Офицер ГРУ Генштаба. «Исследовавший» злополучное предполье на местности!). «Все мы, работники оперативного отдела Ленинградского ВО, — пишет он, — пользовались так называемым Чёрным альбомом, в котором содержались все исчерпывающие данные по укреплениям — предпольным и Линии Маннергейма. В альбоме были фото, аэрофотоснимки и характеристики каждого ДОТа: толщина стенок, наката, вооружение и т.д., и передовых и главных укреплений Карельского перешейка. Позднее, уже работая в Разведупре, я опять видел этот Чёрный альбом. Он был и в штабах действующих войск на перешейке. Как же смели руководители правительства утверждать, что таких данных не было? Виновно в неудачных начальных действиях войск само правительство, и в первую очередь…лично Сталин!»

Правда, ни наступавшие, ни правительство не имели понятия и о том, что оружия у финнов, практически, ещё не было. «Не завезли!», как у нас в совке говорили. Не наковали ещё. Были привычные, будто родились с ними финны — финские ножи. «Финки». Которыми они, — охотники и лесовики, — с пацанов, мастерски «работали». Было по 8 патронов на каждую из четырёх тысяч старых австрийских, — времён «Graf Radetzky edler Degen», — винтовок-манлихеровок (венского завода-производителя). Кем-то из щедрых скандинавских соседей подаренных, чтобы или помочь, или склады свои от хлама очистить (Тем не менее, из которых финны исхитрялись бить не только белку в глаз)… Остальное потом появилось. Позднее. В основном, уже к концу войны. Но с тем, — что они уже имели, повторюсь, — работали финны умело (Именно, работали; народ-то финский – он ведь не бомж на собственной земле, не разбойник ей, не завоеватель – защитник он. И, несмотря на то, что выпить и он не дурак, меру знает. И ещё какой трудяга — поискать).

…И вот, только за этим всем непреодолимым предпольем, — со снайперами по границам лесного (а где было, то и дорожного) обрамления, — армию-агрессора ждали, — затаившись под еловыми лесками и засыпанные снегами, — передовые полосы собственно укреплений самой той «Линии Маннергейма»…

Руководство СССР, — «перед фактом мужественного и блестяще проводившегося сопротивления финской армии», — самым банальным образом растерялось… С головою ввязавшись в тяжкие бои, — по-бараньи упёрто считая войну с «какой-то Финляндией» делом скоротечным и предрешенным, — оно – повторимся — не озаботилось даже «поставить о начале ее в известность своего… начальника Генштаба — Мозг Армии!».

97. «Братья-близнецы»