Повесть о печальном лемуре

Если у читателя

сложилось впечатление, что в деревеньке, давшей приют сладкой парочке Виталию Иосифовичу и Елене Ивановне, кроме них живет только отшельник Миша, то впечатление это ошибочное и вина тут целиком и полностью лежит на авторе: проморгал, не удосужился, не дал эту, как ее, — широкую панораму. Ну вот вам панорама. Как справедливо указано в справочном издании, найденном Михаилом Сергеевичем на своем чердаке, население деревни Старое Теличено достигает 2 (двух) человек. И это святая правда, если говорить о зиме и ранней весне. Обитаемыми в эту пору остаются два дома, и в каждом из них живет по одному человеку. Через дом от Затуловских стоит изба самой старой — за восемьдесят — жительницы Теличена бабы Жени Ильиной, которая (не изба, а баба Женя) отличается крайней подозрительностью и исключительно склочным характером. Когда ВИ по необходимости проезжал мимо (а другой дороги просто не существовало), Женя непременно показывалась на пороге и говорила, что машина вот-вот снесет ее забор. ВИ терпеть не мог напряженности в соседских отношениях и все норовил приветливо ей улыбнуться, тем более что любимую его бабушку звали тоже Женей, однако на сварливую бабку это не действовало. Дабы погасить конфликт, Затуловские с великими трудами и немалыми расходами насыпали объездную дорогу и с той поры ближе трех метров к забору не подъезжали. Тогда бабка призадумалась, да и пустила слух, что Виталий Иосифович крадет у нее дрова. Поскольку дрова были ненумерованными, доказать противное ВИ не смог, и ему пришлось оставить это обвинение без ответа.

Второй зимовщик в деревне — мужик под шестьдесят Виктор Иванович Гусев, для своих — Витька Гусь. Гусь отгородился от мира двойным забором, ведет себя обычно тихо, но изредка напивается и палит в воздух из ружья. Когда-то прибилась к нему довольно видная женщина по имени Светлана, и они даже хотели пожениться, но вот беда, для оформления таких отношений следовало что-то там заплатить в сельсовете (тогда в соседнем селе этот самый совет еще существовал). Денег у Гуся и Светы вечно не хватало, и растроганные их нежной привязанностью Затуловские решили подсобить образованию новой ячейки общества и за нужную бумагу заплатили. Все шло неплохо, пока Гусь не взревновал Свету уж не помню к кому, в бешенстве изрубил топором ее босоножки и выгнал. С той поры и живет один.

И что любопытно — за всю зиму эти два единственных жителя деревни друг с другом и словом не перемолвятся.

Зато летом, а вернее с весны до поздней осени, Старое Теличено оживает: кой-какой народец живет аж в восьми домах. Особенным оживлением отличается противоположная от «Веселой пиявки» сторона улицы (если это можно назвать улицей: два ряда домов отстоят друг от друга метров на сорок, и пространство это обычно заполнено высоченной травой, бредняком и лужами, переходящими в болото), там к вечеру в нескольких домах загораются огни (особенно это заметно ближе к осени, когда темнеет рано), и, совершая ритуальную прогулку с собакой, Виталий Иосифович и Елена Ивановна называют это место Саратовом — где огней так много золотых. Живет там и весьма примечательная личность, полный тезка Миши — то есть Михаил Сергеевич Никитин, — отличающийся поразительной памятью. Так что при нужде уточнить дату какого-либо события, случившегося в деревне за последние полвека, ВИ неизменно к нему обращается.

Так или иначе, взыскуемую тишь в этом покойном деревенском существовании ВИ получил. Разумеется, мысли о конечности пути его посещали, как же без этого. Но в целом его представление о благостном старении было оптимистичным, и он умиротворенно вспоминал еще в юности поразившие его строки Суинберна, встреченные на последних страницах когда-то любимого романа «Мартин Иден»:

Устав от вечных упований,
Устав от радостных пиров,
Не зная страхов и желаний,
Благословляем мы богов
За то, что сердце в человеке
Не вечно будет трепетать,
За то, что все вольются реки
Когда-нибудь в морскую гладь.

Уже потом, много позже, Виталий Иосифович нашел и оригинал этого стихотворения, и множество переводов, но этот, может быть и не самый точный, остался в памяти навсегда.