Повесть о Мизхаппаре (СИ)

Юлдашвой изо всех сил старался вытащить телегу, но у него ничего не получалось. Бедняга тянул телегу, обмотав себя уздой как муха, которая попала в паутину, повредив своих плеч, напригая шею с вздутыми артериями. Потом от усталости и бессилия лег прямо в грязь. Лицо и вся одежда его были в грязи. Нам пришлось слезть с телеги, чтобы помочь Юлдашвою. Мы с Мамадияром стали толкать телегу сзади, опираясь на неё плечами. Наконец мы вытащили её из трясины, и Юлдашвой побежал, волоча телегу по не заасфальтированной дороге. Мы догнали его, и снова сели на телегу. Едем, радуемся, машем рукой детям и старикам, которые стояли на обочине с удивлением глядя на нас. Мы ехали на большой скорости, пока наше средство передвижения не сбило человека. Этим человеком оказался пьяница Хуррам, который лежал на дороге подвыпивший. Когда мы наехали на него, наша телега поднялась кверху и снова опустилась. Хорошо, что местный алкаш Хуррам не умер. Он встал с места и, швыряя в нас комки грязи, стал ругать нас на чем свет стоит. Юлдашвой прибавил скорость, но поскольку у нас не было спидометра, мы не знали с какой скоростью он ехал в данный момент. На горизонте не было видно никаких алкашей, кроме нас. Едем по сверхскоростной скрипучей телеге, бороздя воздух. Скорость была слишком большая, и вдруг случилось ЧП. Наша скоростная телега неожиданно и некрасиво склонилась набок, и одно из её колес отвалилось. Теперь телега перестала слушать Курумбоя, и наша неконтролируемая карета сошла с дороги. Волоча Юлдашвоя, она покатилась в сторону небольшой птицефермы местного фермера. Мы ехали на ней и в панике орали, произнося только один звук:

-Иии-ии-ии-ии-ии! - кричали мы.

Когда мы сорвали сетку, курицы, гуси, утки, индюки тоже испугались, шумно разлетаясь как испуганные птицы в ночи. Не помню, каким образом свалилась наша телега. Когда я пришел в себя, я лежал, как боксер на ринге, который потерпел нокаут. Мои друзья тоже. Курумбой лежал в луже среди уток и гусей. Мамадияра нашли в курятнике, где стоял худой, высокий фермер.

- Всё, приехали, наверно. Сейчас фермер в отчаянии возьмет свое двуствольку и, зарядив его, пристрелит нас как куропатки без суда и следствия - подумал я.

Нет, он не стал браться за ружьё, наоборот, начал нам помогать, одновременно фотографируя нас со всех сторон на память. Мы сначала подумали что, когда бедный фермер подсчитал материальный и моральный ущерб, у него поехала крыша. Потому что он вместо того, чтобы плакать, радовался, как ребенок и даже выразил нам благодарность .

-Что ты радуешься, буржуй?! - спросил Курумбой, набивая в свою трубку куриный помет и закуривая.

-Как не радоваться, господин пролетарий, ведь разрушив часть моей фермы вы помогли мне.

-Ты, чего, спятил что ли? Мы же тебе нанесли колоссальный урон, как тайфун Кэтрин на побережье Атлантического океана, дурак! Или ты хочешь отдать нас под суд? Учти, у моего телохранителя Мизхаппара за рубежом есть друзья правозащитники. Они поднимут международный политический скандал, если ты подашь иск. Они готовы даже совершить революцию ради нас! - грозно предупредил фермера птицевода Курумбой.

-Да, что вы, господин пролетарий! Зачем мне судится с вами, когда есть другой способ обогащения? Теперь, благодаря вам, я могу списать тысячи кур, гусей, уток и индюков, которых увезли то налоговики, то банковские работники, которые давали нам ссуду, то участковый Шгабуддинов, то другие мелкие чиновники! - сказал фермер.

Потом он нас пригласил на бесплатный банкет, чтобы обмыть обрушившееся природное бедствие на его ферму. Пока мы пили чай и ели вкусную яичницу, жена фермера приготовила от цыплят табака. Фермер сбегал в магазин, и мы начали выпивать водку. После десятой бутылки Юлдашвой осоловел, затрудняясь произнести согласные буквы. Он только улыбался и произносил гласные звуки " и, а, э, у, и, о". Жена фермера оказалась талантливой женщиной. Она устроила художественную самодеятельность и спела песню о цыплятах, приплясывая.

Жип - жип жужаларим

Жип - жип, жип - жип жужаларим.

Аввалига юзта эди,

Кейин эса, киркта деди.

Олтмиштасин кайси корни бокан еди

Ой, менинг жужаларим!

Жип - жип, жип - жип жужаларим.

Жип - жип жужаларим...

После двенадцатой бутылки фермер тоже охмелел и неожиданно обратился к богу, лениво облизывая губы и глядя в потолок скосившимся глазами: