Повесть о любви, подвигах и преступлениях старшины Нефедова

Этот же день стрельбищ — не зря я число запомнил — закончился совсем необычно. По правилам отстреляться должны были все солдаты, в том числе и те, что еще с ночи были на постах у тунелей. И вот в группе подходивших на стрельбы солдат мы с наших скальных «верхотур» увидели и, конечно, сразу узнали новую председательшу сельсовета, ведущую за руку своего пацаненка, который еще и в школу не ходил. Мы такого не помнили — чтобы на стрельбах присутствовал кто-нибудь из гражданских, и уж тем более женского пола. Но знали, что то ли старшина «сдыхает» по председательше, то ли она по нему — в общем, ходят. А мы не то чтобы были против, мы тревожились за старшину: как бы он от этой ходьбы «убывать» не начал. Иначе говоря, за образ беспокоились.

А тут что получалось? Тетка, видимо, не знает, что ей не положено проходить дальше оцепления. Не знает и прет и сейчас старшину подставит под японского шпиона! В честной тревоге мы все повысовывались из своих укрытий, даже те, кто близко, кого солдат оцепления запросто поймать может. Только всем было не до нас. Вот старшина как-то непривычно головой закрутил, и только председательша вышла на тропку к первому ряду окопов, тут он ей навстречу шажищами, притворно руку к козырьку, дескать: «тетя мотя, куды претя и пошто суды идетя, когда я вас сегоды впервой вижу…» Это мы так воображали, потому что голосов не слышали. Японский шпион тоже слез со своего камня, по заду себя хлопнул, гимнастерку по ремню подтянул и, как-то странно дергаясь, будто танцевать собирался, подался за старшиной. Старшина ему что-то сказал — наверное, про председательство, потому что тот плечи смешно подтянул к шее и козырнул и, смотрим, надо же, пригласил ее пройти к окопам, тропу уступил, а когда она прошла с пацаном, старшину кулаком в бок ткнул и что-то ему на ухо, а старшина только отмахнулся. И дальше вообще все пошло не по правилам.

Про солдат офицеры и старшина будто забыли, окружили председательшу, чего-то говорили все трое, руками размахивали, а она только уши затыкала от выстрелов и головой качала. Потом, когда лежавшие на позиции солдаты отстрелялись, который шпион и старлей Бесфамильный взяли у солдат винтовки, перезарядили их и давай с колен пулять по мишеням. Старшина, видать, не выдержал, схватил винтовку и тоже — бах! бах! Когда вдоволь нахвастались перед председательшей, один солдат в горн продудел, а там, где мишени, другой появился, с флажками в руках, и долго махал ими… Старшие ребята умели эти флажки читать, от них мы потом узнали, что метче всех был японский шпион; узнать-то узнали, да не поверили, на то он и шпион, чтобы всех обманывать.

Председательше тоже совали винтовку, но она отмахивалась обеими руками — и тогда что они вытворили! На отдельном окопчике справа был установлен пулемет «козлик». Так вот, смотрим, шпион и старшина подвели к нему председательского пацана, уложили около пулемета, долго ему чего-то наговаривали в уши, а потом слышим — та-та-та! Пацан вскочил и давай прыгать от радости. Еще бы! Из нас никому такое и не снилось. Потрогать кое-кому удавалось, но чтоб пострелять… А уж мы-то знали, что у пулемета этого есть секрет — скобочка под собачкой: если на нее не нажмешь, можешь сколь хошь давить на курок — все без пользы. Так вот, пацан своими крохотными пальчиками вообще не мог давить одновременно, кто-то за него скобку прижал, а он только за курок дернул — это даже неинтересно. И по этой причине — что председательский пацан совсем малек-малявка — мы на него зла не поимели, что по блату счастье получил, то есть как бы не в счет, — так мы рассуждали, чтоб от зависти не издохнуть. Не издохли мы еще и потому, что этой весной новая председательша вместе со старшиной по самой справедливости поделили навоз, без которого на наших скальных огородах картошка даже ботвы не дает. А некоторым, у кого в семье мужиков нет, солдаты навоз носилками затащили на гору и от бродячих домашних коз огородиться помогли. Так что она, председательша, заслужила, чтобы стрельнуть хоть из винтовки, хоть из «козлика», но побоялась, а за нее пацан стрельнул. Так что все по правде, хотя, может, и не по закону.

Ну а потом стрельбы продолжались по всем правилам. Винтовки… пулемет… винтовки… пулемет… Старшина и шпион уговаривали председательшу оставаться на стрельбище, но она уши от выстрелов затыкала и головой качала — дескать, невмоготу ей такой грохот, — мальчишку своего взяла за руку и потащила…