Повесть о красном галстуке

Бондаренко повернулся к Юре:

— Вот такие у нас пироги. С горькой начинкой. Ну, ничего, пережуем и это. Надо только верить. Понял?

— Понял. А когда мы отсюда убежим?

— Когда? — переспросил Бондаренко. — Ты своего Федота помнишь? Молодец! Вот тебе привет от него, подкрепляйся. Один сухарик я того, а этот для тебя сохранил. Набирай силенки, они скоро пригодятся.

— Кушайте сами, это ваша доля, я не хочу.

— Не старайся. Все одно не возьму. Ешь, тебе говорю!

Юра повертел-повертел в руках маленький засохший, как камень, хлебный кусочек и, решившись, с жадностью стал грызть этот незабываемый сухарик.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

К вечеру погода испортилась окончательно. Небо потемнело. Порывистый ветер низко гнал тяжелые тучи.

В ожидании дождя люди плотнее жались под навесы. Но места под крышей хватало не всем.

Мимо прошел высокий, с перебинтованной рукой боец. Он пристально посмотрел на Телегина, а когда их взгляды встретились, отвернулся. Телегин поднялся и пошел за ним к навесам. Вернулся минут через двадцать. Прилег рядом с Бондаренко. Зашептал:

— Вот что, старшина, принято решение: быть готовым к прорыву. Возможно, сегодня ночью рванем отсюда. Чуете, какая погодка надвигается? Самая для нас подходящая.

— А как же проволока? Ее голыми руками не порвешь.

— Разберем туалеты. Видели, из каких досок они сделаны? И столбики не очень глубоко врыты. Это все, на что мы можем рассчитывать. Для прорыва наша группа разбита по два человека: мы с Лукьяновым, вы — с Прохоровым. Другие тоже имеют задание. Понятно?

— Понятно.

— Наш участок левее этой вышки. Ориентируемся от туалетов.

— Пулеметы и прожекторы перед носом. Нелегко будет…

— Если дождь хлынет, — лучшего момента не придумаешь. Прохорову сами обо всем скажете, а я — Лукьянову. Лукьянов, хоть и сержант, но говорливый. Жить хочет, а рисковать боится. В нашем же деле без риска не обойтись, все равно кому-то не повезет.

Бондаренко вспомнил про «лимонку»:

— Слушай, Телегин, мне срочно с майором переговорить надо. Про гранату ему не сказал, забыл. Она подо мной зарыта.

— Ну? — не поверил Телегин. — Откуда взялась? Ведь обыскивали.

— У Юры была. Его не обыскивали.

— Молодец! Не испугался… А к майору нельзя. Запретил, чтоб не вызвать подозрений. Вдруг провокаторы имеются? Тогда все пропало.

— В таком случае сам сходи, доложи. Эта штука посильнее доски будет. Порадуй его.

— Не могу: приказ! Может, Юру пошлем? Вроде как от дождя пацан прячется, место под навесом ищет…

Красникова Юра нашел не сразу. В плотной массе людей, одетых в одинаковую военную форму, узнать его было трудно.

Но Юра сообразил: рядом с Красниковым сидел тот самый боец с перевязанной рукой. Юра присел около них. Все потеснились, уступая ему место. Многие удивлялись появлению мальчика в лагере военнопленных, некоторые знали его историю. Разглядывали Юру с интересом.

— Сколько тебе лет, малыш? — спросил кто-то.

— Десятый, — буркнул Юра и свернулся калачиком, давая понять, что хочет спать и разговаривать не желает.

Больше вопросов ему не задавали. Сквозь прищуренные веки Юра наблюдал за Красниковым. Тот что-то говорил бойцу с перебинтованной рукой. Боец выслушал, встал и, перешагивая через людей, удалился. Юра придвинулся к Красникову и как бы между прочим сказал:

— Духота какая. Никак не уснуть. Неужто дождик будет? Люди промокнут.

Красников внимательно посмотрел на него, спросил:

— Тебя как звать-то?

— Юра. А вас?

— Зови дядей Васей, не ошибешься.

— А что, дядя Вася, уж больно, говорят, лето жаркое, правда?

Услышав пароль, Красников круто повернулся всем телом.

— Вы чего молчите? Я неправильно сказал?

— Повтори, о чем ты меня спросил…

Юра повторил слово в слово. Красников ответил:

— Ничего, что жаркое, зато зима студеная будет.

Юра почувствовал облегчение.

— Ты вот что, Юра, если тебе не спится, двигайся ближе, поговорим по душам.

Юра приблизился. Красников обнял его, спросил шепотом:

— Что случилось? Говори, но только тихо.

Юра сказал, зачем пришел сюда. Красников обрадовался.

— Спасибо, хорошую весть принес. Граната нам очень пригодится. Ты полежи, а я с товарищами посоветуюсь…

Вернулся Юра минут через тридцать. Полил дождь, где-то вдали сверкнула молния, загремел гром.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил Юру Бондаренко.

Прохоров, Телегин и Лукьянов подползли ближе.

— Гранатой велено вывести из строя вот эту угловую вышку. У нее два прожектора и два пулемета. Их надо уничтожить. В двенадцать бросайте гранату. Вот часы, чтоб точно было.

Юра передал Бондаренко часы. Ему было приятно, что он выполнил поручение.

— Больше ничего?

— Просил, чтоб не промахнулись.

Дождь шел все сильнее. Порывами налетал ветер, хлестал холодными дождевыми струями.

Бондаренко глянул на часы. Было около десяти. Да-а, не очень-то приятно под таким дождичком ждать двенадцати. Но что делать? Приказ есть приказ. Бондаренко прижал к себе Юру, спрятал, как мог, от дождя, предложил вздремнуть. Но Юра не мог спать, он был взволнован надвигающимися событиями. Неужели они вырвутся из фашистского лагеря?! Дождичек, миленький, лей сильнее!