Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

— Не будь равнодушна ко мне. Наша встреча была предопределена судьбой. Я не могу жить без тебя, но у меня есть отец, которого ты сегодня, наверное, видела. Он не отпускает меня от себя ни на миг и беспокоится обо мне даже тогда, когда отправляется в императорский дворец. Как же он должен волноваться теперь, когда я со вчерашнего вечера нахожусь здесь! Я пробрался сюда тайком, меня никто не видел. Я не смогу навещать тебя так часто, как мне хотелось бы, но как только улучу возможность, я буду приходить ночью или на рассвете. Но действительно ли ты так здесь и живёшь? Живы ли твои родители? А может быть, кто-нибудь навещает тебя?[131] Откройся мне во всём.

При этих словах её охватил такой стыд, что долго она не могла ничего ответить.

— Если бы мой отец был жив и если бы навещал меня кто-нибудь, разве оставалась бы я здесь хоть на один час? — наконец произнесла она. — Нет у меня никого, и вряд ли мне суждено что-либо иное, как истлеть здесь.

— Скажи же мне, чья ты дочь? Если я при всём своём стремлении к тебе не смогу прийти сюда, я буду постоянно думать о тебе.

— Имя моего отца давно всеми забыто. — С этими словами она коснулась струн кото, которое стояло рядом с ней, и горько заплакала. Весь облик её был очень печален.

Юноша клялся ей в вечной верности. Мысль, что он никогда больше её не увидит, мучила его всё более и более.

Уже рассветало. Беспокойство Молодого господина возрастало. Он не мог здесь больше оставаться: он боялся, что в доме у него подняли тревогу.

— Что мне делать? — воскликнул Молодой господин. — Я хотел бы и сегодня остаться с тобой, но отец даже в доме ни на мгновение не отпускает меня от себя, а если выходит из дома хоть ненадолго, обязательно берёт меня с собой. Вчера я плохо себя чувствовал и не хотел идти в храм Камо, но он приказал мне. Сейчас я понимаю, что всё это было для того, чтобы я встретился здесь с тобой. Не думай, что я непостоянен, но приходить мне к тебе будет трудно.

Госпожа в ответ тихо произнесла:

— Осенью с тоской

Слушаю я ветра шум

В диких зарослях травы.

Сколь печальней будет здесь,

Как засохнет вся трава!

Вдвойне тяжелей стало при этом Молодому господину. Он задумался и печально произнёс:

— Засыхают листья трав

Каждой осенью, но их

Корни под землёй живут.

Не забуду я траву,

У дороги что растёт.

— О, моя любимая! — воскликнул он. — Не думай, пожалуйста, что я отнесусь к тебе с пренебрежением. Хоть мы и расстаёмся, чувства мои к тебе останутся теми же. Как только рассеются подозрения родителей, я снова приду к тебе.

Он встал и направился к выходу, но почувствовал себя настолько несчастным, что не мог переступить порога. Закрыв лицо рукавом и заливаясь слезами, Молодой господин произнёс:

— Лишь подумаю о том,

Что приходит час

Мне покинуть сей приют,

Слёзы градом из очей,

Сердце рвётся на куски.

Госпожа, тоже плача, на это ответила:

— Впредь от него

Даже слова прощанья

Я не услышу…

Что остаётся мне,

Над чем бы я слёзы лила?

При этих словах ему показалось, что сердце его разрывается. Однако ему уже давно пора было уходить, и, повторив вновь свои клятвы, он покинул её.

Даже в своём доме Молодой господин шага не делал без сопровождения многочисленных слуг, а сейчас он был один и не знал, по какой дороге идти. К тому же он только что оставил свою любимую. Некоторое время он брёл, ни на что не обращая внимания, а когда наконец огляделся, то увидел, что стоит на каком-то перекрёстке.

* * *

Итак, Молодой господин всю ночь отсутствовал, и в его доме первый министр нещадно бранил слуг и Тадамаса, старшего своего сына, помощника военачальника Императорского эскорта.

— Не быть тебе моим сыном, если ты сейчас же не разыщешь его. Как мог ты поступить столь легкомысленно? — выговаривал он ему. — Больше не служить вам здесь! В тюрьму вас заточу! — кричал он на передовых и сопровождающих из свиты Молодого господина и приказал всех их связать. Он был в ужасной тревоге и в страшном гневе.

— Мы пойдём на поиски Молодого господина, — взмолились слуги, — и если не найдём, рубите нам головы.

Они разделились на группы по десять-двадцать человек, вышли из усадьбы и искали всю ночь по всем дорогам. Тадамаса и его дядя, второй военачальник Личной императорской охраны, каждый взяв с собой около тридцати человек, вознеся молитвы, отправились искать на дорогах, ведущих к храму Камо. На перекрёстке Третьего проспекта и проспекта Кёгоку Тадамаса увидел своего брата.