Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Не знаю, честно сказать, поверил ли в это отщепенец Костов, лично курировавший такую же методику с бедолагой Николой Петковым, — но, в конце концов, человеку всегда свойственно надеяться на лучшее, и здесь немаловажно то, что Трайчо, в отличие от «врага народа» Петкова, имел дело с товарищами, среди которых были и давние друзья. А о том, что примерно в эти же дни, будучи в Будапеште на заседании Коминформа, тов. Червенков, когда венгры похвастались раскрытием «крупного международного заговора англо-американских империалистов» и казнью отщепенца Ласло Райка, сообщил: «Это покажет и процесс Костова у нас» (при том, что еще и обвинительный акт готов не был), отщепенец Костов, конечно, не знал.

ЧАС БЫКА

В общем, 7 декабря — с огромным запозданием, Москва уже начинала беситься — процесс начался. Что интересно, за пару дней до старта по настоятельной просьбе Софии в Болгарию с личного разрешения тов. Сталина направили «секретный десант» — московский, киевский и минский полки МВД — «с целью оказания помощи в обеспечении государственной безопасности братской республики». Минчан — в Бургас, киевлян — в Варну, а москвичей, знамо дело, в Софию, поставив задачу: «с наступлением темноты и до рассвета брать под охрану ЦК БКП, Народное собрание, радиоцентр, политическую тюрьму, Совет министров, бани, дачу В. Червенкова и другие объекты, в том числе Дом правительства». Согласно мемуарам одного из офицеров, Дмитрия Медведева, секретность была высочайшего уровня: переодетые в болгарскую форму бойцы «службу несли молча», поскольку разговаривать по-русски запрещалось под угрозой трибунала.

То есть власти всё же боялись. Однако же оказалось, что боялись зря. Никаких ЧП за всё время «командировки» не случилось, зато, как вспоминает тот же Медведев, «запомнились огромные, каждый вечер до полуночи и позже заполняющие улицы толпы, кричащие: "Смерть Трайчо Костову!"».

Это, к слову сказать, в какой-то степени понятно: два-три месяца до процесса лекторы, агитаторы и СМИ во исполнение воли руководства разъясняли ширнармассам, что вина за все проблемы с «реконструкцией кооперации» и все «перегибы в наказательных акциях» лежит на ныне разоблаченном отщепенце, но теперь, когда его не будет, начнется настоящий, правильный коммунизм. А народ, он, сами знаете, подвержен...

В общем, суд шел спокойно, без эксцессов. Чин чином выступали свидетели — всего 51 человек. Разные. Бывшие товарищи, работавшие в экономических областях. Бывшие товарищи, работавшие с Югославией до того, как Тито стал «продажной девкой империализма». И бывшие товарищи, имевшие дело с продажей табака в СССР.

А также бывшие полицейские, оказывается, что-то слышавшие о некоем «агенте Папуасе». И бывшие офицеры, осужденные за «военно-фашистские» заговоры, стоившие жизни Николе Петкову (теперь они вспомнили, что и Петков, и «враг народа» д-р Гемето поддерживали конспиративные связи с отщепенцем Костовым). И бывший шеф царской разведки и контрразведки Андрей Праматаров, близкий друг Николы Гешева, приговоренный к смерти в 1945-м, но помилованный и амнистированный как ценный специалист (теперь он тоже подтвердил, что да-да-да). А еще эксперты аж шести комиссий — сплошь профессора-экономисты и банкиры, однозначно подтвердившие факты саботажа. И наконец, защитники, добавившие к обвинениям массу нюансов, но всё же, отдам должное, под конец спичей просившие для подзащитных какого-то смягчения.

Вопросы звучали, ответы следовали, перья скрипели, радио транслировало, массы ликовали, — и 12 декабря в Москву на имя «тов. Филиппова»[189] ушла шифрограмма: «Приговор будет вынесен в среду, 14 декабря. Костов будет приговорен к повешению. [...] Если есть поправки, требования или замечания, просьба об этом безотлагательно сообщить». Судя по всему, ни поправок, ни требований, ни замечаний не последовало.