Повесть и рассказы из сборника «Современная эротическая проза»

Я обводил глазами привычные детали: выскобленный добела стол с деревянной точёной солонкой в виде большой чаши посредине его, — несчётное число раз мы в эту солонку с крупной серой и всегда влажной солью макали горячие, только что из чугунка, сваренные в мундире картошины! Возле стола — крашеная коричневой краской лавка, а по другую его сторону, ближе к окну — застеклённая «горка» — шкафчик с посудой.

Ближе к входной двери — умывальник, и на табурете под ним — широкий самоварного золота таз, а сам заслуженный самовар, наш верный собеседник в зимние вечера — на специальной тумбочке, накрытой льняным полотенцем, расшитом красными петухами…

— Лёнечка, входи! — послышалось из-за неплотно прикрытой двери.

На этот раз предстоял вариант игры под кодовым названием: «Кто последний, я за вами!»

Происходило это групповое совокупление так: я вводил своё подготовленное к работе орудие любви в первую — с левого фланга — пещерку, гостеприимно открытую для входа, и — по неизменному, утверждённому сценарию, с соблюдением строжайших правил игры! — делал всего три движения «вперёд — назад»…

Подчёркиваю — не вниз-вверх, я ведь стоял! Итак, — вперёд-назад, туда-сюда, раз-два! Тут я споро и сноровисто не вынимал, а выдергивал свой мокрый от смазки поршень и, не прерывая принятого темпа, делал то же самое с той, которая лежала в центре.

Раз-два, туда-сюда, вперёд-назад… Секундный перерыв, переход на другой объект, — и всё снова, начиная опять с левого фланга.

Ничего не скажу: игра увлекательная, но требующая полной отдачи, внимательности, целеустремлённости и сосредоточенности. Ну, как серьёзная игра в бильярд! Там ведь тоже — встречаются и сильные, и слабые, нетерпеливые игроки, которые далеко не всегда попадают в лузу…

«Выигрывала» та особа, из которой — в силу некоторых естественно-природных причин я уже не мог выйти, содрогаясь и кончая…

По неписаному, но опять же — твердо установленному правилу, «выигравшая» данный кон осторожно стягивала с нашего общего развлекалища защитный резиновый костюмчик и отправлялась на кухню мыть его и приводить в порядок, аккуратно скатывая для грядущих игрищ, ну — примерно так же, как опытный инструктор тщательно и с внимательным бережением складывает парашют для будущих прыжков… Разумеется, наш ассортимент, наше меню, наш выбор не ограничивался вышеописанным. Нет! Мы были молоды, изобретательны и — ненасытны!

ВЕЧЕР ВТОРОЙ

Вторая разновидность наших игрищ называлась «Вход открыт!»

…На этот раз девчонки выстроились опять же рядком, бок-о-бок поперёк постели, стоя на коленях в позе «воронкой кверху» или — в просторечии — раком. Их задницы словно бы излучали белое сияние, выразительные ступни с высокими сводами, свешивающиеся за край тюфяка, своей тонкой нежной кожей напоминали шкурку молодой свежей картошки, а от розовых пяток так и хотелось откусить по кусочку, как от налитых сочных яблок…

Надежда — и откуда у этой искусительницы такая опытность?! — оставила на себе чёрные нитяные чулки с розовыми сборчатыми подвязками чуть выше колен… Я чуть не задохнулся от непривычного волнения!

Двигаясь в принятом ритме, переходя от одного входа в другой, — я не отрывал взгляда от вечно соблазнительной границы между чёрным и белым, — между краем чулка и белыми налитыми ляжками. От этого непонятного, тянущего внутри, контраста мой член налился такой неистовой силой желания, что на нём чуть не лопалась кожа!

И вдобавок, Надежда, — не знаю, сознательно или же нечаянно так внятно сжала мышцы влагалища, что я, как говорится, закусил удила — и сбился со счёта!

Имелся ещё один вариант нашего, выражаясь иносказательно, общего «баловства». Назывался он — «В галоп!»

Девчонки валили меня на сенник и, изображая отчаянное сопротивление с моей стороны, устраивали непременную кучу-малу, визжа и хохоча, стягивали мои нехитрые бебехи и, касаясь меня всевозможными частями своих голых тел, некоторыми бесстыдными, но действенными ухищрениями быстро приводили в рабочую готовность мой разгорячённый орган.

Когда же он вставал твердо, как верстовой придорожный столбик, и за него можно было держаться двумя руками, — на меня напористо и уверенно опускалась первая по жребию. А вот условия её движения как всадницы на жеребце, оставались прежними, — только три движения «в седле»: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, после чего ее сменяла следующая наездница.

Я закрывал глаза и весь целиком встраивался в этот замечательный ритм, в эти сладостные движения: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз…

Ох! Это Надежда надвигается на меня, сноровисто опускается своим горячим вожделенным нутром, вбирая меня до самого основания… И снова мягко, но ощутимо, словно с тайным намёком на что-то только наше, сокровенное, пожимает его изнутри…

«А-а-а!» — одновременно вырывается у нас с нею.

Лошадь и всадница пришли к заветному финишу одновременно!