Повешенный. Том II

— Сделаем все от нас зависящее. Будем трудиться над этим денно и нощно! Не покладая, так сказать…

— Вот только давай без подробностей…! — рассмеялся Бекетов — Я же серьезно.

— И я серьезно. Парочка сыновей нам точно для полного счастья не помешает…

* * *

…Ужин прошел по-семейному душевно и сопровождался разговорами о предстоящем переселении в Кострому. Мария Ивановна рассказывала Лене и девочкам, что огромный семейный особняк Бекетовых сейчас практически пустует. Они с дядей занимают только одно крыло здания, а другое — где раньше жил наследник Антон Александрович — никем сейчас не используется, и поэтому стоит закрытым. Собственно, там и предстоит разместиться нам с Миленой и девочками. Все правое крыло двухэтажного особняка будет отдано в наше полное распоряжение, и мы можем делать там все, что пожелаем.

У Вики с Аней при этих словах тетушки глаза загорелись от предвкушения. Ведь в оленинском особняке они почему-то делили одну большую комнату на двоих, и дочерей, привыкших иметь свое собственное пространство, это страшно возмущало. Конечно, им и здесь хотелось жить с комфортом, к которому они привыкли в своей прошлой жизни. Что ж, зная деятельную натуру моей жены, они этот комфорт обязательно получат, только дайте ей время! Ну, и средства, разумеется.

Потом Александр Иванович и Лена начали обсуждать виды на урожай. И тут жена почему-то задумчиво замолчала после того, как услышала от Бекетова о результатах нашей экскурсии. Ну, и его предложение продать Оленино. То ли сама мысль расстаться с имением ей не понравилась, и у нее уже были наполеоновские планы на него, то ли она просто взяла паузу, чтобы хорошенько все обдумать на досуге. Но мне было абсолютно ясно, что бекетовская идея большого восторга у нее не вызвала. И подозрительное молчание жены во что-нибудь обязательно потом выльется.

Угу… оно и вылилось. Даже гораздо быстрее, чем я думал!

— Костя, ты правда, собрался торговать крестьянами?! — пошла в наступление жена, стоило нам оказаться наедине в спальне — Стал таким же бессовестным, как все эти помещики?! В крепостники заделался?

— Тихо, родная, тихо…! — я обнял возмущенную Лену, успокаивающе погладил ее по голове и нежно поцеловал в висок — Ну, ты чего раздухарилась, а? Все пока еще в стадии обсуждения. И в любом случае, до осени, пока не соберем урожай твоей картошки, мы Оленино не продадим!

— Очень смешно! — раздраженно отстранилась от меня супруга — Но твой юмор сейчас совершенно не уместен. Я о людских жизнях говорю, а ты, Константин, все в шутку хочешь перевести.

Ого… Константин — это уже серьезно. Полным именем жена называет меня крайне редко, и только если я сильно в чем-то провинился. Придется объясниться, чтобы не доводить дело до семейной ссоры.

— Лен, ты кажется, не до конца понимаешь ситуацию с нынешним положением крестьян.

— Это я не понимаю?!

— Да ты. В тебе сейчас говорят эмоции. И в целом, я твое возмущение местными порядками разделяю. Но подумай вот о чем. Усадьба эта, может и интересна Оленину, как их родовое гнездо, но только в комплекте с окружающими полями и крестьянами, их возделывающими. Предложи я Петру Мироновичу купить только один этот обветшалый особняк, и он наверняка откажется. И земли имения без живущих на них крестьян тоже резко потеряют в цене. В этом случае придется продавать Оленино за бесценок.

— Не все в этой жизни меряется деньгами!

— Не все — согласился я — Но с крестьянами ты что собираешься делать? Дать им вольную? А ты уверена, что Оленин их потом не сгонит с земли? Зачем ему крестьяне — арендаторы, когда можно купить и привезти сюда других крепостных? А дворня? Кто станет держать при доме столько свободной прислуги? Им же тогда платить жалованье придется! Нет, конечно, мы с тобой можем раздать всю землю крестьянам, как завещал нам великий Ленин, но тогда сразу же вернемся к пункту № 1 — продать Оленино станет вообще невозможно, цена имения упадет ниже плинтуса.

— Крестьян можно будет переселить в наше костромское имение.

— А ты их спросила: захотят они переселяться с насиженных мест? Несколько поколений их предков поливали эту землю потом и кровью, они здесь каждую кочку и пенек знают. А теперь их, как скот перегоняют на новое место, потому что добрая барыня решила осчастливить своих холопов. Прости, Лен, но боюсь, спасибо они тебе за такое «благодеяние» не скажут…

Вздохнув, я начинаю раздеваться, чтобы лечь в постель. Жена, растеряв всю воинственность, продолжает стоять у окна. На прекрасном женском лице отражается усиленная работа мысли. Ленок у меня дама упрямая, она теперь все равно не отступится, пока не найдет приемлемого решения.

— … Но ведь должен же быть какой-то выход? — хмуро говорит она, видимо так и не придумав ничего гениального. Не мудрено. Лучшие умы России искали выход вплоть до 1861 года, но результат у Александра II все равно получился сомнительным.