Поверь мне

Его толкают в спину и заставляют забраться в автозак. Он садится на лавочку, конвоир закрывает клеть на замок. И когда Шторм поднимает на меня глаза, я понимаю, что он уже собрался. Снова нацепил маску безразличия.

- Поверила? – с усмешкой так, высокомерно.

- Нет. Но хочу во всем разобраться.

Глава 9.1

 

Шеф делал вид, будто не понимает о чем я. Я знаю, Шторм тут у каждого мента, как в горле кость, но если и сажать его, только не за это дело.

- Филипп Петрович, либо забирайте  у меня дело, и отдавайте его кому-то похожему на Дробина, либо дайте мне спокойно его расследовать. Но подследственным должен быть точно не Русаков.

Мужчина стянул с переносицы очки, устало вздохнув, а когда он поднял на меня усталый взгляд, стало понятно, что содействия в его лице  я не дождусь.

- Ален, твое рвение докопаться до правды похвально. И я бы поддержал тебя в любом другом деле, но здесь я не могу нарушать, понимаешь? Каждый день мне звонят сверху, каждый день требуют, чтобы мы скорей довели дело до суда. Им нужен Русаков, а уж за что – неважно. Ты понимаешь, что с меня семь шкур сдерут, если я вдруг заявлю, что выпустил его из-под стражи?

- Я не прошу вас выпускать его, но мне нужно время.

Он тяжело вздохнул.

- Ален, неделя. Больше не могу дать.

- Спасибо, - кивнула, обрадовавшись.

Исаков нахмурился.

- Но, имей ввиду, мне нужны доказательства. Твои «уверена», «знаю»  не помогут Русакову. Только неопровержимые факты.

- Есть, Филипп Петрович, разрешите выполнять?

Он усмехнулся, покачав головой.

- Выполняй.

Я была уже в дверях, когда шеф окликнул меня.

- Ален, дед то будет на выходных у министра? Не говорил?

- Вроде бы собирался.

- Это хорошо, - кивнул мужчина, надевая на переносицу очки.

- Сложно мне с новым поколением. Другое дело, наша старая школа. Даже поговорить приятней.

Я толкнула дверь и выскочила в коридор. Прямо на меня шел Дробин. На глазах были надеты солнечные очки, а лицо довольное, будто только что выполнил годовой план по раскрываемости. При виде него оскомина появилась на зубах.

- Константин Васильевич, - не удержалась, окликнула его, когда мужчина прошел мимо. Я была зла на него из-за Шторма.

Он замер посреди коридора, посмотрел на меня, стягивая с переносицы очки.

- Странные у вас методы общения с подследственными. Я видела сегодня Русакова.

Он молчал. Только смотрел на меня с презрением.

-  Странно и то, что дело то не у вас, а вы зачем-то к нему наведываетесь.

Дробин покосился в сторону, по всей видимости желая убедиться, что никого из посторонних нет.

- Романова, ты ж у нас внучка великого генерала, ну так работай. Спокойно себе работай, передавай дело в суд и переходи к другим делам. Не лезь ты ко мне, ладно?

Он хотел было уйти, но я перегородила ему путь. Меня достало, что этот мужлан постоянно приплетает моего деда.

- Так я и не лезу, это вы докапываетесь до моего подследственного.  

Ответом мне послужила злорадная ухмылка.  Дробин сделал шаг навстречу, сокращая между нами расстояние до «ничего».

- Ален, молодая ты еще девка, не понимашь. Они все поют красиво.. повелась уже на него? Имей ввиду, у этой гниды руки по локоть в крови. И только так с него можно выбить правду. И мне пох*й какие там я права нарушил, желая наказать его за преступления. Из-за него ребята у нас на иглу садятся, да оружие поставляется разным ублюдкам за деньги. А так, Шторм, конечно же, хороший человек.

Он обходит меня, желая уйти.

- Я напишу рапорт, - бросаю ему в спину.

Дробин оборачивается.

- Пиши. Все что хочешь пиши. Только перестань жить в иллюзиях. Нет тут невинно оговоренных. Он конченый ублюдок, он не человек. И как только ты это поймешь, сразу легче будет.

Он ушел, а я еще несколько минут стояла на месте, будто чем-то тяжелым прибитая.  Бессовестный ублюдок, прикрывающий свои деяния за мнимой благодетелью.  Произвол любого мента превращает в преступника. И он зря ставит себя выше Русакова. По сути, Дробин еще хуже Шторма. Последний хоть открыто показывает свою бандитскую сущность.

Я прошла в кабинет и устроилась за столом. Ванька то и дело бросал на меня задумчивые взгляды, но так ничего и не сказал. До вечера занималась текучкой,  провела работу по нескольким материалам. А головой постоянно была с Русаковым. Стоило закрыть глаза, снова видела его взгляд затравленный. Он не врет. Так не врут. И сейчас я понимаю как никогда, что он не убивал ее. Тогда кто?

Набрала номер, который мне продиктовал Русаков. Ответил на вызов малословный, с тихим, спокойным голосом мужчна. Гаспар. Водитель Шторма. Передала ему просьбу Русакова насчет Оли. Договорились, что наберу морг и дам команду оказать ему содействие. Он должен забрать девушку завтра утром, когда организует все остальные детали по погребению.

Я все не могла перестать думать об Ольге. Это ведь так страшно. Погибнуть от ножа, в восемнадцать лет. И лежать в морге, будто ненужная, забытая вещь. Единственный человек, который любил ее, для которого она значила все – за решеткой. И она там, совсем одна.