Повелители фрегатов

В XVIII веке даже во время недолгих летних плаваний по Балтийскому морю на наших кораблях порой от болезней вымирало до трети команды. Это, впрочем, тогда никого особо не удивляло. При этом еще остававшиеся в живых матросы распределялись уже не по трем, а по двум вахтам, вследствие чего очень быстро изнурялись от тяжелой работы, и смерть косила их ряды с еще большей силой. В целом на кораблях российского флота потери от смертности были в два раза больше, чем на других флотах, и это притом, что плавал российский флот не столь уж далеко и долго. Просматривая журналы Адмиралтейств-коллегий на всем протяжении XVIII века, я не разу не нашел каких-либо судебных разбирательств и наказаний капитанов за большую смертность подчиненных им нижних чинов. Это весьма прискорбно, но так было.

Порой происходили и вообще вопиющие случаи. Так, в марте 1716 года на кораблях капитана Алексея Сенявина, стоящих в Копенгагене, в течение короткого времени скончалось полторы сотни матросов. Всех их, без долгих раздумий, побросали прямо в городской канал. Вскоре трупы русских моряков начало прибивать к городской набережной и домам обывателей. Это вызвало возмущение жителей датской столицы, и только после этого было приказано вытаскивать трупы матросов из воды и закапывать в земле…

Особенно тяжким было положение матросов в правление дочери Петра Великого Елизаветы Петровны. Будучи на словах продолжательницей славных дел своего отца, на самом деле Елизавета флотом не занималась. Поразительно, но она вообще на целое десятилетие забыла о том, что у нее есть военный флот. В результате все это время офицеры не получали чинов, а матросы никакого содержания, перебиваясь случайными заработками на стороне, а то и вовсе нищенствуя с разрешения своих таких же голодных начальников. Вот подметное письмо вице-адмиралу Мишукову, написанное как раз в пору правления дщери Петра Великого 11 декабря 1744 года матросами: «Известно ли уже вашему превосходительству, имеющимся при Адмиралтействе коллегии и в экспедиции комиссариатской присутствующим, как нам долговременно денежное довольствие за майскую треть 1744 года вашим нерадением нам не выдано, и от того пришли в неоплатные долги и помираем почти голодной смертью; что же хотя кому сухопутный провиант и дается, отведали бы вы каково б с провиантом в нашем бедном и так долго не производившимся денежном жаловании довольствоваться не могли; но не рассуждается то, чтоб вам ко всем служителям быть рачительным и за нас старательным, дабы не претерпевали нужды, голоду и в нынешнее зимнее и студеное время холоду; на что будет жалованье им давать много и скоро, они пропить еще успеют; лучше ту казну употребить в канал и в доки, а у нас де денег много, а хотя когда и не станет, то де от подрядчиков от строения канала, мокрого дока и от вновь сделанного плавучего судна нам не только харчом, сахаром, но и карманы деньгами наполнены быть могут; к тому же еще есть поместья и вотчины, из которых тоже, как харчу, так и питей к наступающему празднику Рождеству Христову крестьяне привезут, и тем де оный праздник проводить можно, а мы бедные и мизерные люди попали в ваши палаческие руки, не имеем себе ныне не точию харчу, но и провианту; за неимением харчей и за несладкою в артели, денег на месяц не станет, а при наступающем празднике не только пить, но для разговения харчу, мяса и купить не на что; чего ради, во многолюдственным и купном собрании нас, морских служителей, принуждены вашему превосходительству объявить и при том слезно просить, чтобы, хотя ваше превосходительство о выдаче нам к празднику, за майскую треть сего года, денежного довольствия постарались, и за вас могли бы быть богомольцами; ежели ж того жалованья ныне вскоре вами произведено не будет, то без всякой боязни примем смелость, не чиня здесь в Кронштадте грабежу и воровства, более 500 человек из Кронштадта от сего числа через пять дней уйдем; не задержут нас ваши крепости и часовые, и пришед у самой Государыни пред ногами Ея В. слезно просить и объявлять, какие мы от вас бедности терпим, безбоязненно же будем Более же вам ко объявлению писать ничего не имеем, но слезно просим для разговения о выдаче нам того жалованья; ежели же вам хочется знать кем оное письмо написано, тогда вы увидите, когда к Государыни придем и просить будем; и объявляем, что при согласии оного в вечернее время морских служителей более 200 человек».