Повелеваю - стань моей!

Медленно Шехаб перешел к совсем уж интимным ласкам и, услышав ее сдавленный стон, сам впал в неистовство. Изо всех сил, обуздав свое неутомимое желание, он осторожно двинулся вперед, к самым потайным глубинам тела Фары, в святая святых, к ее сосуду любви. Ее тело трепетало от наслаждения, подавшись к нему и двигаясь в такт его ласке, а сладострастно приоткрытые губы что-то бессвязно шептали. Он чувствовал, как напряжение внутри нее нарастает, заставляя всю ее дрожать, словно музыкальная струна. Она вся вытянулась, вцепившись в мускулистое плечо Шехаба и горячо дыша ему в шею. А через мгновение его пальцы внутри нее ощутили спазмы наслаждения, и он услышал сдавленный крик, в котором он узнал свое имя. По телу Фары прошла дрожь.

— Шехаб, любимый. — услышал он ее сдавленный шепот.

Он, целуя ее всю и сгорая от переполнявшего его желания, положил ее на спину.

Все еще не придя в себя от волшебного наслаждения, доставленного ласками Шехаба, Фара бессознательно сдвинула колени.

Смущена? — пронеслось у него в мозгу. Но ведь он не первый ее любовник!

Однако интуиция его твердила иное. А себе Шехаб всегда доверял больше, чем кому бы то ни было. Вот только время для выяснения сейчас было неподходящее. Он со всем разберется, но позже. Да и какое это имеет значение, коль скоро он станет ее единственным любовником?

Она не сопротивлялась, когда он нежно развел ее колени в стороны. Фара легонько вздохнула и расслабилась в предвкушении нового волшебства, открываясь перед ним вся и с замиранием сердца ожидая новых ласк. То, как слепо она вверяла ему себя, его покорило.

Шехаб опустился на колени и не видел, как от вскипевшей страсти зрачки ее глаз потемнели и расширились. Она потрясенно выдохнула. На какое-то мгновение в ее глазах мелькнуло смятение, уж слишком откровенными были ласки Шехаба. Однако она тут же забыла и стыд, и смущение, отдавшись во власть его языка, губ и нежных рук. Ее тихие стоны становились все громче, дыхание все прерывистей, длинные пряди волос упали на разгоряченное лицо.

Медленно и уверенно Шехаб снова подводил ее к черте, о которой Фара раньше не подозревала.

— Шехаб, я больше не могу, — задыхаясь, простонала она. — Пожалуйста... — Ее пальцы впились в него, с неожиданной силой потянув его к себе.

Их глаза встретились, и Шехаб почувствовал, как сквозь его тело словно прошел электрический разряд. Глухой рокот вырвался из его горла, когда он резким движением поднялся на ноги, обхватил ее за талию и посадил на себя. Фара обвила его своими длинными стройными ногами, а спустя еще немного дрожь, до этого сотрясавшая ее тело, передалась ему...

Позже Шехаб отнес Фару в свою спальню и положил на кровать, на которой последние две недели он почти не знал сна. В этот раз его веки словно налились свинцом, едва он лег.

На губах Фары мелькнула сонная удовлетворенная улыбка. Через несколько секунд она уже спала.

Шехаб прижал ее к себе, испытывая нежность и необъяснимое чувство умиротворения. Это было странное ощущение, но вместе с тем оно казалось гармоничным. Понять, откуда оно возникло, Шехаб не успел. События этого дня вкупе с бессонными ночами вдруг накрыли его такой волной усталости, что через несколько секундой погрузился в глубокий, спокойный сон.

Глава восьмая

Прошла еще неделя с того памятного знакомства Фары с рыбой-львом. И кроме того, этот день был знаменателен еще и тем, что Шехаб тогда капитулировал. После этого почти ничего не изменилось, разве что он практически не отлучался с острова, предпочитая проводить дни и ночи напролет с ней.

Фара была невероятно счастлива, но переживала: ведь он совсем забросил свои дела. Шехаб небрежно отмахивался, уверяя, что самая трудная часть переговоров уже завершена, а его помощникам вполне по силам довести их до логического завершения.

Это были чудесные дни, и каждый из них обязательно приносил что-то новое. Часы проходили незаметно в разговорах обо всем, смехе, звуках тишины, в единении душ и тел. В течение невероятно короткого времени они стали не просто любовниками, но и близкими друзьями и партнерами.

Фара уже думать забыла, что за пределами этого райского острова существует другая жизнь, а когда об этом вспоминала, старалась как можно скорее прогнать от себя удручающие мысли.

День со дня крепла и ее любовь к Шехабу, и молчать о ней становилось все труднее. Но Фара молчала, понимая, что ее признание может охладить Шехаба, который ни разу не дал ей понять, что испытывает к ней более глубокое чувство, нежели владевшая им страсть. Но пока она была сильна, Фара собиралась наслаждаться каждой проведений вместе секундой и бережно запоминать все, что с ним связано, чтобы потом, оставшись одной, вынимать драгоценные воспоминания о земном боге, с которым однажды свела ее судьба...

— Как насчет партии в шахматы?

Голос Шехаба вывел ее из задумчивости. Фара перевела взгляд на огромную шахматную доску с фигурами, вырезанными из тика и эбенового дерева, и согласно кивнула.

— Тогда начинай.

Фара смело сделала ход пешкой. Шехаб мягко улыбнулся.