Pourquoi pas? или Почему бы и нет?

— Пою под гитару для друзей… иногда, — это признание прозвучало тише и неуверенней предыдущего. Музыканты у Ари свои есть, и мне до них… как до Китая пешком, причем из Неронга.

— Дальше? — собеседница любезно улыбнулась, предлагая продолжить оглашение списка моих талантов.

А их, простите, не так уж и много. Чую, вернемся мы скоро к тому, с чего начали… то есть к древней женской профессии в стенах публичного дома. Не хочу!

— За зверьем ухаживать… — пробормотала я и вдруг радостно завопила, отчего женщина вздрогнула, слегка ослабив объятья. — Здесь должны быть мелкие животные! Нечесаные такие… грязные. Господин «О» их метлой бил. Я бы могла оказать помощь.

— В избиении метлой? — кривая усмешка на ее смуглом лице насквозь была пропитана ехидством. И куда делся образ понимающей подруги? Растаял, как тот наркотический туман, что держал меня в плену, мешая видеть очевидное.

— Я могу их помыть, шерсть подстричь… я работала в приюте для бездомных животных…

Она, наконец, отпустила меня и занялась приготовлением ванной.

— Желаешь повозиться с мумами? Ну-ну, — ее насмешливый голос вплетался в шум струящейся воды. — Поговорим об этом после того, как ты приведешь себя в порядок, — Ариша бросила на меня оценивающий взгляд, будто только что увидела. — Если хочешь, сладкая, я могу потереть тебе спинку.

Заметив, как легкое любопытство на ее физиономии сменяется маниакальной заинтересованностью, я поспешно отказалась. Пожав плечами, эта двуличная стерва все-таки вышла за дверь, сообщив на прощание, что расстелет кровать и принесет нам еще вина. Шикарная перспектива! Вот только оказаться в одной постели с сексуально озабоченной бабой мне для полного комплекта и не хватало. Ведь она сильнее любого мужика… А после плодотворной ночи по растлению малолетних (ну а кто я в сравнении с этой тысячелетней грымзой?), можно будет мое бедное тело и на торги выставлять. Стоит ли в таком случае мыться?

Ариландина напевала какую-то песню, расхаживая по комнате, а я судорожно соображала, куда бы, и главное КАК отсюда смотаться. Гостеприимство, за которое требуется платить натурой, меня не вдохновляло. Потянув вправо задвижку, я пусть слабо, но все-таки обезопасила себя от постороннего вторжения, и, сдавив руками голову, принялась думать. В ватной атмосфере мысли вязли, как в болоте, не желая работать быстрее. Виски ломило, затылок ныл. То ли дым, которым я надышалась в самом начале, переставал действовать, то ли мои попытки активировать разум вступали в конфронтацию с алкогольным опьянением. А эта черноволосая ведьма по-прежнему пела за стеной, и в ушах у меня от ее громкого голоса неприятно звенело.

Когда же она свалит за вином, а? Другого ведь шанса сбежать не будет.

Круговыми движениями я помассировала височные впадины и с досадой посмотрела на заполненное дно бело-голубого корыта. Поверхность воды искрилась в свете ярких кристаллов, что стояли на тумбочке и висели на потолке. Желая унять накатившую головную боль, протянула к воде руку и… в ужасе отпрянула, едва подушечки пальцев коснулись ее теплой глади. Это прозрачное зеркало казалось живым, оно двигалось, переливалось, довольно урча в том месте, где, словно миниатюрный водопад, падала громкая струя.

Ну, и чего здесь особенного? Почему мои мышцы цепенеют от страха, а вместо румянца по лицу разливается мертвенная бледность? С каких это пор меня до дрожи в коленях пугает обычная вода?!

Усилием воли я подавила бьющийся в горле вопль, закыла трясущимися пальцами кран и попятилась к двери. Что со мной? Алкогольное отравление или побочный эффект от травки, которую курила хозяйка борделя? Как же теперь быть?

Бросив мрачный взгляд на свое отражение в большом зеркале, я поморщилась. Потрепанный котенок в грязно-белом балахоне с темно-красными разводами на рукаве, которые сильно смахивают на следы крови. В серых глазах наркотическая пелена, на лице подсохшие винные пятна, и только волосы как у топ-модели перед показом: чистые, пышные, волнистые. Голова работала в аварийном режиме, а, значит, способность соображать, пусть и не в полную силу, она все-таки не утратила. Поэтому я рассудила, что не имеет смысла выходить из ванной, пока мой новый кошмар в образе смуглолицей искусительницы пребывает в соседнем помещении. Постояв в задумчивости еще несколько минут, я принялась стягивать с себя одежду. Хотелось посмотреть на количество и размеры ссадин и синяков, украсивших тело в результате последних злоключений. Мой зеркальный двойник сосредоточенно взирал на меня из плена большой металлической рамы. Вот расстегнулись первые крючки, обнажив грудную клетку, вот соскользнул с плеча рукав…

Неприятный скрежет резанул по ушам, и я невольно сморщилась, отпрянув в сторону. Большая трещина прочертила стеклянную поверхность, вздыбив ее части. Изуродованное отражение билось в агонии при любом моем движении, на это было страшно смотреть: настолько безобразно менялась моя внешность в исковерканном зеркале.