Поцелуй врага

Вхожу рывком. Яна со стоном откидывается, открываясь. Как я хотел растянуть удовольствие, насладиться, гладить, сминать, пробовать языком и губами совершенное тело, но все летит в тартарары. Яна с силой подается бедрами в такт моим движениям. Ее дрожь удовольствия окончательно замыкает мои до предела обостренные ощущения, накрывая оргазмом.

– Ты меня вернула в прыщавый пубертат. Завожусь и кончаю с пол-оборота.

– Я тебе подарила вторую молодость, – она дразнит, поглаживая бедра.

– Так звучит значительно лучше, чем «преждевременное семяизвержение».

– А теперь можно я домою посуду? – она толкает меня в живот и спрыгивает со столешницы.

– Обидно… реально обидно! Ощущаю себя использованным. Какое-то новое для меня чувство, и оно мне не нравится. – Голая злючка быстрыми движения пальцев вспенивает моющее средство на губке. – А как же окно?

Яна неопределенно качает головой:

– Я не стеснительная.

– А ну иди сюда, – я вновь перекрываю воду. – Одеваться! – подгоняю по лестнице. – Не стеснительная она.

Глава 35

Яна

***

– Ты что тут делаешь? – Поджав замерзшие ноги, я рассматриваю приглашение на празднование Нового года в особняке Альфы. – Проснулся, а тебя нет рядом. – Блондин сонно ворчит, наливая воду.

– Мне обязательно туда идти?

– Что? – Илья хлопает себя по груди и откашливается. – Я с тобой с ума сойду, – бормочет, выливая остатки в раковину и убирая стакан на место. – Обязательно. Ты теперь часть стаи. И моя пара, а я не последний волк, нужно появляться на мероприятиях.

– Они не рады будут меня видеть, а пригласили лишь не обидеть тебя.

– Фу-фу-фу, Яна. Сил никаких нет. Не могут такие красивые губы говорить столько глупостей за один раз. Оставь, – забирает из моих рук глянцевую карточку. Открывает ящик и небрежно швыряет приглашение в самые недра. – Янка, они тебя полюбят, как я тебя полюбил. Вот увидишь.

– Что?!

– Это самый часто задаваемый тобой вопрос. Что?! – передразнивает он, выключая свет.

– Ты меня любишь?

Блондин морщится, словно ему насильно скормили килограмм лимонов:

– Забудь! Последние два дня выдались тяжелыми, я сам не понимаю, что говорю, – широко зевает и добавляет: – Валюсь с ног.

– Трус!

Страхи от предстоящего праздника уходят на второй план под натиском желания подразнить блондина. А глубоко-глубоко внутри девочка Яна хочет услышать признание в любви, первое в своей жизни, настоящее и искреннее, с заверениями в невозможности существования без нее. А не просто быть нужной только потому, что по-другому нельзя.

– Не провоцируй. – Мужские ладони ложатся на мои плечи, наливаясь тяжестью, и немного придавливают к земле.

И меня озаряет догадка:

– Ты никогда не любил? – Оборотень хмурится, явно копаясь в закромах своей памяти. – И не признавался в любви?

– Признавался. Сотни раз. – Илья широко улыбается, провоцируя меня побольнее его ударить. – Чего только не сделаешь, чтобы… – Понимает, что чуть не наговорил лишнего, и замолкает. – Вот только не надо обижаться, – бубнит мне в спину, поднимаясь следом. – Попил, блин, водички…

Я ложусь в постель, повернувшись спиной. В груди тяжесть, и глаза жжет, а в носу неприятно щиплет. Игра слов, но почему-то больно.

Илья лежит не шелохнувшись, думаю, что он давно уснул, но слышу:

– Хватит злобно сопеть. У нас же был секс, мне уже незачем признаваться в любви, – ложится ближе, прижимаясь телом. Так и хочется спросить: «Дяденька, ты дурак?» – Янк, – зарывается носом в мои волосы на затылке, – я привел тебя к себе домой, мы спим в одной постели, для кого-то это в порядке вещей, но не для меня. А еще ты исправно доводишь меня до нервного тика. А я стоически терплю.

– Не терпишь – грозишь отлупить.

– Ну так идеальные отношения, – обвивает ногами и руками мое скованное обидой тело. – Симбиоз. Это определено любовь, – прикусывает шею.

– Клубным мадамам ты так же бездарно признавался в любви?

– Нет, —он щекочет дыханием, – врать проще.

***

Ко дню праздника я извожу себя страхами и, кажется, окончательно достаю блондина. С очередным моим вопросом Илья подходит вплотную и указывает пальцем на свое лицо:

– Смотри, веко дергается. Как думаешь, почему?

– Последний раз, и я отстану.

– Ну-у-у, – протягивает он недовольно.

– Из-за моего отца погибла пара бывшего Альфы. Ты охарактеризовал его как волка жесткого и вспыльчивого.

– Да, это Арнар.

– А еще погиб отец Мита, а его мать – хозяйка дома, в который нас пригласили.

– Все верно. Вела – мать Мита.

– И Альфа их родной брат.

– Да, – блондин подтверждает со спокойствием, словно и не понимает вовсе, из-за чего я паникую.

– И я должна идти в их дом? Я?! Дочь предателя?!

– Прекрати навешивать на себя ярлыки! – рычит он недовольно. – Во-первых, дети не в ответе за поступки своих родителей. А во-вторых, ты больше не Литвин, а Коваль…

– Я Кузнецова. И Литвин никогда не была!

– Это по бумагам, а в стае Коваль, – настаивает на своем и быстро меняет тему: – Ян, а дружбы с платьями у тебя нет? Все же праздничный ужин.

– А что не так с брюками и блузой? – злюсь не на шутку. Я сутки обдумывала что надеть, как уложить волосы, какой лучше сделать макияж.