Поцелуй врага

Пальцы оборотня с силой впиваются в мои ребра, предупреждая о чем-то.

– Вашу смерть? – уточняю я, сжимаясь.

– Ты думаешь, я был бы до сих пор жив, если бы не было «но»? – интересуется князь с насмешкой. – Все, кроме моей смерти, волчица.

– Я…

– Она не будет участвовать. – Блондин решает за меня.

– Ваше право, – Александр разворачивается на пятках, – более не задерживаю, – бросает через плечо.

– Но вы обещали ответить! – восклицаю я, вырываясь.

Вампир позволяет себя остановить.

«Что я творю?!» – разжимаю пальцы. Отпускаю каменное предплечье, не зная, что последует за моим безрассудным поступком.

– Умная и решительная. Тяжелое сочетание. Твой волк не врал, – наконец произносит он. Такая короткая фраза, но какой она несет смысл. Четыре слова переворачивают жизнь, разбивают детские иллюзии. Князю кажется этого мало, и он продолжает: – Смерть от моих рук была быстра и безболезненна, если тебя это успокоит. Твоего отца сожгли вместе с остальными погибшими. Мир не много потерял. Паршивый был оборотень. Гнилой. – Такую характеристику я уже слышала и из уст Ильи. – Не жалей, волчица, о потере. С ним, – взгляд указывает на блондина, – ты обретешь куда больше.

Глава 24

Илья

***

Александр не из тех, кто изменяет своим привычкам. Каждая встреча с ним – шоу, его шоу.

Путает, пугает, провоцирует, отвлекает от основной темы разговора, делает выпады и наслаждается реакцией. Но больше всего выводит из себя его поганая черта говорить то, что не следует знать окружающим. И в этот раз на князя нападает неконтролируемое красноречие. Александр не только отвечает на вопросы, что мучают Яну.

– Истинность – такая противоречивая штука, волчица. – Князь вкладывает две хрупкие ладошки в свою, и ободряюще похлопывает сверху. – Нам кажется, что боги навязывают свое решение, не предоставляют выбора, отбирают привычное. Сейчас модно говорить: выводят из зоны комфорта. – Не выпуская женских ладоней, князь наблюдает за моей реакцией. – Несмотря на многочисленное окружение, одиночество стало для меня привычным. Признаться, я был в не меньшем удивлении, когда повстречал княгиню. С годами потерял надежду встретить того, кто заставит мое сердце биться. И получив то, на что и не смел надеяться, принял как должное. Казалось, я никогда ее не потеряю или никакой поступок не сможет вызвать у нее обиды, отторжения. Но истинность не дарит нам слепую веру и обожание, она дает лишь шанс и возможность продлить свой род, естественно. А остальное – дело только наших рук. – Он приподнимает взятые в плен ладони волчицы, демонстрируя. – Не твоих и моих, а ваших, конечно. Твой отец – яркий пример того, как можно бездарно упустить свой шанс, – добавляет с приторной улыбкой. И улыбка адресована мне, не намекает, а прямым текстом говорит, что я на верном пути к подобному концу истории. – Вижу, зверь уже нервничает. – Наконец Александр отступает от злючки. Бледнее чем обычно, девочка смотрит куда-то под ноги. – Даже самый лютый зверь чего-то да боится. – Он продолжает философствовать. – Особенно хрупких девиц с глазами цвета исландского мха.

Да когда же он захлопнет свое княжеское зевало?!

Мой немой крик услышан, Александр в привычной раздражающей манере, не прощаясь, шагает в пустоту, оставляя легкий серебристый шлейф.

Яна с безразличием смотрит на место, где секунду назад стоял вампир, словно и не слушала его.

По дороге в улей инициатором тишины был я, сейчас мы меняемся ролями. Девочка даже не шевелится, на лице нет и намека на эмоции, да и пустота во взгляде изрядно пугает.

– Не все только черное и белое, Янка. – Девочка фокусируется на моем профиле. – Бывают и другие цвета, да и иногда нужно смириться с обстоятельствами.

Стоило мне открыть рот, на место потерянной девочки возвращается злючка. Радует хоть какая-то реакция.

– Как ты миришься с выбором пары Богиней?

– Нет, как ты миришься с новой реальностью? – я отвечаю вопросом на вопрос.

Новый выпад она игнорирует и возвращается в прежнее состояние.

– Ян? Яна?! – я зову громче. Она поджимает губы и не спешит отвечать. – Пирсинг не мешает? – Облизывая кончиком языка серебряное колечко, отворачивается к окну. – Значит, помолчим, – произношу бодро. Надолго меня не хватает, и я вновь пытаюсь разговорить злючку. – Искривление заработаешь. – Минут пятнадцать Яна демонстративно смотрит в боковое окно.

– Это лучше, чем видеть тебя, – шепчет она. Ее ладонь стыдливо поднимается к лицу и ложится обратно на колено.

– Янка, ты плачешь?

– Нет, – девчонка рвано выдыхает.

– Это хорошо, а то мне показалось, что ты плачешь.

– Тебе показалось. – Яна разворачивается спиной ко мне.

Остаток пути, не замолкая, несу откровенную чушь, поглядывая на хрупкую фигуру, свернувшуюся под моей курткой. Завтра же нужно одеть девчонку, мерзнет, но не признается.

– Я хочу побыть одна.