Поцелуй врага

– О-о-ой, Янк, так недолго и влюбиться, – он смеется, распахивая дверь. – Жаль, что ты храбрая только в моей спальне. Поэтому не спустилась позавтракать и продавливала мою кровать своими костями, из храбрости? Идем, злючка, малец приготовил мясо. – Мужские ладони ложатся на мои плечи, направляя. Придерживают на лестнице. – Будет некрасиво, если я заморю тебя голодом, – разворачивает меня к кухне. – Знакомься, – разжимает пальцы, забирая тепло, – Роман. Младший брат. Вчера вряд ли ты его запомнила.

Меня усаживают за квадратный стол. Оборотни болтают, обсуждают каких-то общих знакомых, не придавая значения присутствию абсолютно чужого человека, словно приводить незнакомку в дом в правиле вещей для них обоих.

Не зная о родстве, мужчин с первого взгляда можно назвать братьями. Невероятно схожи внешне: смуглая кожа, светлые волосы, чуть выпирающий подбородок, глубоко посаженные глаза теплого орехового оттенка. Думаю, со временем сходство только усилится, сотрется разница в возрасте. Но их невозможно перепутать. Старший – громкий во всем: начиная от раскатистого смеха, зычного голоса и заканчивая манерой есть. Столовые приборы в руках Ильи громыхают отбойным молотком. На его фоне младший представляет собой образец тактичности. Практически не производит раздражающего шума, неторопливо ест, его движения уверенны, но не резки, и приятный бонус – мягкий тембр. В обычной жизни из двоих я бы предпочла младшего.

Но в обеде с братьями есть несомненный плюс. Наконец, я могу почувствовать себя… девушкой? Оборотни едят много, не смущаясь, наполняют тарелки второй и третьей порцией.

– Кстати, – Роман откладывает приборы, – позвони матери.

– Приходила?

– А у тебя были сомнения? – Не сговариваясь, братья смотрят на меня.

– Наелась? – уточняет оборотень.

Получив кивок в ответ, они продолжают разговор.

– Не было проблем? – спрашивает Роман.

– Нет. – Блондин складывает грязную посуду в раковину.

– Шкет мертв? – я встреваю в разговор. Я ощущаю себя ребенком, при котором взрослые своими тайными словечками и многозначительными взглядами обсуждают что-то важное, не предназначенное для моих ушей.

– Что ты еще сболтнул? – зло бросает брату блондин.

– Я был уверен, что Яна спит.

– Ты и Роса убил? – спрашиваю я.

– Да за кого ты меня принимаешь?! – Илья со злостью громыхнул тарелкой.

– За лжеца? Вчера сказал, что оставил Шкета в живых! Из твоего рта все вранье?

– С моим ртом все отлично. А вот твой несет откровенную чушь! Да, я хотел, чтобы ты не знала о смерти Шкета, – огрызается оборотень.

– Конечно. Ты же привык врать, – вспыхиваю я.

– При чем тут ложь?! Здесь только здравый смысл. Ты воспитана по человеческим законам. Да, у тебя есть воспоминания о том, что рассказывал отец, но это ничто. Чтобы понимать наши обычаи и законы, нужно жить в стае. И я сам только с утра узнал о смерти человека. Стоило увидеть утырка, стоящего над тобой, перед глазами разлилась кровавая пелена. Поза, в которой ты находилась, – ненормальная, вывернутая. Знаешь, скольких я находил в подобном виде?! И они все были мертвы. Белая с посинением кожа, стеклянный взгляд, руки. – Мужские пальцы изображают напряжение. – Зверя невозможно сдержать. Если бы ты видела себя со стороны… И я не проверял, жив твой дружок или нет. Его смерть – такой же сюрприз для меня, как и для тебя! – шипит сквозь зубы, нависая надо мной.

– Сюрприз, – фыркаю я ему в лицо.

– Не передергивай слова! – он прикладывает ладонью к столу. – Янка, пойми, мы с тобой в одной упряжке. Придется мириться и привыкать друг к другу. У нас одно будущее на двоих. И я не виноват, что твоя жизнь была полна дерьма. Не виноват, что тебе посчастливилось родиться дочерью Литвина. Не виноват, что мать оставила отметину на груди в честь первого оборота. Ты же поэтому сбежала из дома? Поэтому прячешь шрам?

– А это не твое дело! – кричу я.

Как хочется вцепиться в лицо. Заставить его замолчать.

– Мое. Сейчас все дерьмо, что связано с тобой, – мое дело.

Моя рука срывается, поднимается быстрее, чем я осознаю, что делаю. Розовые следы пальцев на лице блондина исчезают на глазах. Оборотень дергает головой, скалится, но продолжает:

– Это все, конечно, драматично. Но не я скрывал свою сущность от пары. Не я поставил на первое место амбиции и желание мести, не подумав о том, что станет с потомством и парой.

– А кто?! Кто лишил меня отца?!

– Тщеславие и глупость! Или тебе нужно имя?

– Да! Я хочу взглянуть убийце в глаза, – я озвучиваю свое желание.

– Я надеялся, что не дойдет до этого. Твое желание – закон, хозяйка, – блондин склоняется, прикладывая ладонь к сердцу.

Оборотень ведет меня в гостиную. Я боюсь, что мы остановимся у зеркала, и он укажет на свое отражение. Но Илья, крепко сжимая мою ладонь, распахивает входную дверь.

***

– Куда мы едем?

Долина удаляется, оставаясь в зеркале заднего вида.

– Исполнять желание маленькой капризной девчонки, – нехотя произносит оборотень.

– Я не считаю капризом желание знать убийцу своего отца.

– А я считаю. Капризом и глупостью. А еще большей глупостью будет попытка отомстить.

– Это почему же? – упрямлюсь я.