Поцелуй врага

Подхватив поднос, я не скрываю разочарования. Я вновь ничего не узнала. Кто такая Лилу? И зачем с ней ищут встречи и мужчины, и женщины. Да и за неприметной дверью не было ответов, лишь лестница, ведущая на улицу.

Мне не доверяли. Отчаяние скапливалось, и я искренне не понимаю, что же делать дальше.

Моя жизнь никогда не была простой, а с появлением блондина стала походить на бег с препятствиями. Нескончаемая гонка. Гонка со своей совестью.

Я уверена, что нашла его – виновника всех своих бед. Бесчестного предателя. Убийцу. И ничего не могу предпринять.

Убегаю. Прячусь.

Боюсь его и себя.

Мне должно быть легче, теперь я знаю, как выглядит мой враг, где живет, но эти знания приносят еще больше боли.

Я сохранила фотографию блондина в памяти телефона, не удалила. Ведь фото врага могло пригодиться. Быстро пролистывала его в галерее, подпитываясь от изображения гневом, не признаваясь себе, что хочу изучить, рассмотреть повнимательнее, запомнить грубоватые черты лица.

Когда впервые мой палец замер на мужском плече, я увязла в своей же злобе. Шептала слова проклятий, представляя, что в этот самый момент они сбываются и я возвращаю виновнику всю скопившуюся боль, выплескиваю гнев и злость, погружаю его с головой в пролитые мною слезы.

Но с каждым просмотром блондин кажется мне человечнее. С усталостью, даже обреченностью во взгляде. Я больше не вижу надменности в глазах, а на губах исчезла печать презрения.

– Ты не передумала насчет новогодней ночи? – Рос готовит бутерброды с зеленью и копчеными колбасками. – Работаешь?

– Да, – я смываю остатки пены со стаканов. – Работаю.

– Не поедешь к родным? – спрашивает не в первый раз, словно хочет уличить во лжи.

– Не к кому мне ехать.

– А друзья? В твоем возрасте встречать Новый год на работе глупо.

– А сам как собираешься провести праздники? Можно?

– Бери. – он протягивает бутерброд и включает электрический чайник. – Бар и есть мой дом. Так что встречу в кругу семьи. Ты ешь и поезжай домой, я один справлюсь.

Воскресенье можно считать легким рабочим днем, посетители пьют меньше и расходятся по домам раньше.

Рос выходит к стойке. Редкие клиенты допивают остатки пива, поглядывая на часы. Уже выключили музыку, из углов зала то тут, то там доносится позвякивание бокалов и разговоры. Слух же привлекает звук открываемой двери. Кто пришел перед самым закрытием? Шагов я не улавливаю, и мягкий голос в нескольких метрах от меня проходится морозцем по нервным окончаниям

– Доброй ночи, Рос. – Сладковатый аромат, исходящий от мужчины, захватывает помещение. Никогда не чувствовала подобного: сладко и ядовито одновременно. – Вот, пришел напомнить о себе. – Ножки стула пронзительно свистят по бетонному полу.

– Я о вас не забываю, – отозвался Рос.

– М-м-м, отрадно слышать. Отрадно.

Голос манит. Сладковатый флер сильнее въедается в легкие. Нутро непривычно вибрирует. Кто он? Любопытство гонит к редкой шторке, отделяющей кухню от бара. Незнакомец отличается и внешне. Он словно оболочка, манекен. Его движения тягучи, а мимика практически статична. Ленивый поворот головы, и мы встречаемся заинтересованными взглядами. Вибрация внутри нарастает, так было при встрече с блондином – волчица предупреждает об опасности.

– Как давно ты нанимаешь волчат? И почему я об этом не знаю. – Незнакомец не отводит глаз, обращаясь к Росу. Хозяин бара взволнован, в его груди настоящая скачка. – Ты из чьей стаи? – Я подхожу ближе, но все равно не слышу второго биения сердца. – Что, никогда не видела вампира?

– Нет. – Не хочется лгать, в голове уверенность, что незнакомец этого не простит. Внешность вампира можно назвать обычной, серой, но чувствуется сила в апатичных движениях, и этот контраст пугает.

– Так ты чья, зеленоглазка? – вампир манит пальцем и указывает на высокий стул рядом с собой. – Хотелось бы понять, с кем будут проблемы?

– Проблем не будет. Я живу вне стаи. – Хмурый взгляд Роса впечатывается мне в переносицу.

– Изгнали? – Вампир сидит ровно. Не облокачивается на стойку, не заваливается, и мне хочется повторить за ним. Подбираюсь.

– Нет.

– А кто у нас поблизости? – протягивает задумчиво. – Рокотовы да Платовы. Или ты издалека?

– Нет, я местная.

– Местная, – тяжело повторяет вампир. Если бы он дышал, то выдохнул слово вместе с воздухом из легких, а так просто произнес. – Местная, – повторяет для Роса.

– Мой отец из стаи, что живет в Озерной долине, – я недолго раздумываю, стоит ли продолжать свой рассказ: – Но его предали, – добавляю, ожидая реакции.

Вампир снисходительно улыбается.

– И ты хочешь мести?

– Хочу.

– Рос, кажется, ты нашел себе оруженосца. – Вампир заходится механическим смехом. Совершенно синтетическим, не выражающим никаких эмоций. Он смеется на одной ноте и прерывает хохот так же резко, как и начинает. – А кто же твой отец, так вероломно преданный этими праведниками?

Мне бы обратить внимание на снисходительный тон и вслушаться в слова, сказанные вампиром, но меня ослепляет радость внезапной удачи. Неужели я смогу что-то узнать?

– Марк. Я не знаю настоящую фамилию отца. – Признаться в этом невероятно стыдно.