Поцелуй Уробороса

Как это ни смешно прозвучит, но Франц де Гир, великий магистр блистательного Ордена, глава и абсолютный монарх Дома Чудь, не любил носить корону. Как-то не сложилось.

Наверное, потому, что никогда в жизни Франц к ней не примерялся. Ни будучи сопливым мальчишкой, играющим с толпой таких же, как он, рыжих хулиганов, ни в отрочестве, познавая секреты магии в академии гвардии, ни позже, став офицером. Все это время де Гир мечтал стать капитаном гвардии, мастером войны Ордена, возглавить сильнейших магов Чуди и водить их в бой. Он мечтал. И он добился.

День, когда великий магистр Леонард де Сент-Каре возложил на грудь Франца цепь мастера войны, стал самым счастливым в его жизни. Или – первым счастливым, потому что за ним последовало огромное количество других дней, во время которых де Гир воевал и проводил хитроумные интриги, побеждал и терпел неудачи, смеялся, плакал, терял друзей, падал, поднимался, и все это время он занимался любимым делом. Был на своем месте.

И лишь катастрофа, которая грозила Ордену из-за неудачных действий старого Леонарда, заставила Франца взойти на престол.

Его считали узурпатором – заслуженно, потому что власть он обрел с помощью меча.

Однако все чуды – и те, кто поддерживал де Гира, и те, кто его ненавидел, – признавали, что он спас Орден от большой беды, а Тайный Город – от большой войны. И еще все признавали, что нет у него в жизни другой цели, кроме служения Ордену.

– Франц.

– Что? – Де Гир стряхнул с себя оцепенение и с некоторой рассеянностью посмотрел на корону, которую все еще держал в руках.

– Время.

– Да, конечно.

Франц водрузил корону на голову и принял церемониальный двуручный меч в богато украшенных ножнах. Посмотрел на отражение в зеркале, увидел того, кого ожидал, – холодного, немного высокомерного правителя. Лидера Чуди.

– Идем?

– Я тут подумал… – Рик Бамбарда, старый и безусловно верный друг де Гира, один из тех, кто обладал правом обращаться к великому магистру на «ты», помялся, но все-таки спросил: – Может, осудим его заочно? Нечего Винсенту делать в зале.

– Ты не уверен во мне?

– Франц, ты ведь знаешь, что это не так.

– Тогда в чем дело?

– В том, что я до сих пор не ответил себе на вопрос: почему Шарге сдался?

Де Гир, как раз собиравшийся успокоить старого друга, закрыл рот и поморщился.

– Арест Шарге – часть затеянной Яргой интриги. Та ее часть, которая направлена против Ордена.

– Хорошо, что ты это понимаешь.

– Я всегда это понимал, Рик, – улыбнулся великий магистр. – Но игра ведется со всеми одновременно: со мной, с Чудью, с другими Великими Домами, со всем Тайным Городом… У Ярги есть план.

– И ты помогаешь претворить его в жизнь.

– Я готов к любому развитию событий.

– К любому?

– Ни о чем не волнуйся, – уверенно произнес Франц. – Я знаю, что должен делать. А ты?

Из тронного зала послышалось нетерпеливое: «Великий магистр! Великий магистр!» Подданные просили властелина появиться.

– Я помню, – подтвердил Бамбарда. – Обо мне не беспокойся, Франц, я все сделаю.

– Возможно, друг мой, от твоих действий будет зависеть моя жизнь, – веско произнес глава Ордена.

– Поэтому ты доверил дело мне, – усмехнулся Рик.

– Внимательно следи за происходящим и не ошибись.

– Я все сделаю, – повторил Бамбарда.

Де Гир кивнул и шагнул в дверь.

Сегодня в главном зале Замка собрался цвет Великого Дома: магистры лож и их свита, состоящая из самых знатных рыцарей; главы магических мастерских и наиболее уважаемые колдуны Чуди; высшие офицеры гвардии и просто счастливчики, которым удалось раздобыть пропуск на «главный судебный процесс столетия» – так окрестили разбирательство ушлые журналисты «Тиградкома». В зале присутствовали трое корреспондентов, но их вооружение составляли исключительно блокноты и авторучки – вести видеозапись или прямую трансляцию процесса рыцари строго запретили. Из верхушки Ордена в зале отсутствовал только мастер войны, но Франц не сомневался, что если бы не другое, не менее важное дело, Гуго обязательно сидел бы в первом ряду, дабы собственными ушами услышать приговор Винсенту Шарге.

И собственными глазами посмотреть на то, как Чудь воспримет приговор.

Поскольку все знали, что рыцари не видели за стариком особенной вины.