Поцелуй страсти

— Возможно, я просто об этом думал.

— Очень может быть.

— Так или иначе, — прошептал Майлз, коснувшись пальцем ее щеки, — это правда. А говорил ли я об этом вслух или просто думал, по большому счету, не имеет значения.

— Я тоже тебя люблю, — едва слышно шепнула Виктория, но потом ее голос окреп, и она повторила уже громче: — Я люблю тебя всем сердцем, мой милый, любимый и очень красивый муж!

— Правда, Тори? А я все сомневался… — Майлз блаженно улыбнулся, склонился над женой и нежно ее поцеловал. Сейчас он думал, что и через пятьдесят лет будет вспоминать эти минуты, как самые счастливые в жизни.

Ребекка нырнула в библиотеку, кашлянула, чтобы привлечь внимание дам, и, нервно оглянувшись на дверь, позвала:

— Леди Виктория?

Молодая женщина подняла глаза от бумаг сэра Джона, которые разбирала вместе с леди Фионой, и выжидающе посмотрела на девушку.

— Да?

— Вам… э-э… принесли послание.

— Вот как? От кого же? — спросила Виктория, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и ровно.

— От лорда Гилфорда, — пробормотала Ребекка. Вложив конверт в трепещущие пальцы молодой женщины, она добавила: — На этой неделе уже третье, миледи.

— Знаю, — сказала Виктория. — Скажи, посыльный уехал?

— Нет, миледи. Он стоит в холле и ждет, когда вы соизволите написать ответ.

— Передай ему, пожалуйста, что ответа не будет. Пусть отправляется восвояси.

Ребекка присела в реверансе и торопливо вышла. Как только двери за служанкой захлопнулись, Фиона повернулась к падчерице и одарила ее не слишком любезным взглядом.

— Надеюсь, Майлзу известно, что этот тип засыпает тебя письмами?

Виктория положила конверт на стол и снова зашуршала бумагами, упрямо храня молчание.

— Виктория Энн, ты слышишь, что я сказала?

— Слышу, — отозвалась Виктория. Обращение «Виктория Энн» ее покоробило, поскольку мачеха так называла ее в детстве — да и то лишь когда сердилась.

— В таком случае будь любезна ответить на мой вопрос: известно Майлзу о посланиях Гилфорда?

Виктория отложила бумаги и отрицательно качнула головой.

— Нет, неизвестно. Но не будем больше об этом, ладно? Давай лучше работать — бумаг не счесть, а времени у нас осталось не так уж много.

— Пока ты не прочтешь мне письмо Гилфорда, о работе не может быть и речи!

Одарив Фиону сердитым взглядом, Виктория все же разорвала конверт и, быстро пробежав письмо глазами, передала его мачехе.

Фиона положила письмо перед собой и принялась читать, время от времени в сильнейшем волнении потирая рукой шею:

«Виктория!

Я должен поговорить с вами — и как можно скорее. Почему вы не ответили на мои предыдущие послания? Нам необходимо прийти к соглашению и решить, что следует предпринять, дабы извлечь вас из той пропасти, в которую вам было угодно себя низринуть.

Встретимся завтра в восемь вечера у конюшни Пемброк-хауса. Если вы не придете, я буду вынужден раскрыть глаза Уэлсли на наши отношения.

Искренне ваш, Хэррисон».

— Господь всеблагой! — вскричала Фиона, отодвигая письмо в сторону и обращаясь к падчерице: — Что у тебя было с этим человеком, Виктория? Если верить тому, что написал Гилфорд, ты хотела с его помощью разрушить ваш с Майлзом брак!

— Клянусь, у нас с Гилфордом ничего нет и не было! — вспылила Виктория. — Уж и не знаю, Фиона, что он вбил себе в голову. Ты и сама все отлично знаешь. Стоило, правда, Майлзу начать за мной ухаживать, как Гилфорд повел себя так, будто мы с ним обручены.

Фиона с тревогой глянула на падчерицу.

— По-видимому, Хэррисон считает, что между вами было нечто большее, чем дружеская привязанность. И еще — не кажется ли тебе, что в письме Гилфорд тебе угрожает? Нет уж, дорогая, изволь сообщить обо всем Майлзу — пусть он разбирается с этим делом.

Виктория вздохнула.

— Не хочу я впутывать в это дело Майлза. Он никогда не любил Хэррисона Гилфорда, и я боюсь, что, если расскажу ему о проделках Хэррисона, между ними вспыхнет ссора. Трудно предсказать, чем это закончится.

— Очень может быть, — согласилась Фиона, — но ведь должен кто-то дать понять Гилфорду, что его поведение нетерпимо. Между прочим, это входит в обязанности мужа.

— Если не обращать на письма внимания, Хэррисон со временем одумается и прекратит их посылать.

— Позволь мне в этом усомниться, — холодно сказала Фиона. — Сколько уже таких записок ты получила?

— Пять.

— Похоже на то, что их содержание с каждым разом становится все более вызывающим… Нет, не верю я, что Гилфорд исправится. Прошу тебя, покажи Майлзу хотя бы это последнее. Повторяю, заботиться о чести семьи должен муж.

Виктория опустила глаза и принялась со всем тщанием изучать носки своих туфель. При этом она не торопилась давать обещания.