Поцелуй победителя

Кестрель остановилась, запрокинула голову и посмотрела на яркие звезды. «Видишь, какие они храбрые, — раздался в ее голове голос отца; генерал сказал ей это, когда она была совсем маленькой. — Яркие и неподвижные. Эти звезды — солдаты, которые будут сражаться до последнего». Кестрель почувствовала, как к горлу подступает гнев. Даже звезды будили воспоминания. «Не трать время, — велела себе Кестрель. — Вперед».

Она побежала по лесу. Из горла вырывалось хриплое дыхание. Никаких чувств не осталось. Кестрель помнила лишь крестик на карте, до которого надо добраться, пока не закончилась ночь.

Пришло время сов. Последний виток ночи, последние минуты перед рассветом, когда еще можно поохотиться. Кестрель перешла на шаг. Ноги дрожали. Она отпила воды из фляжки, которая висела на ремне, перекинутом через плечо, и сплюнула. Больное колено немного ныло, но Кестрель удивленно осознала, что за прошедшую неделю успела набраться сил. Дни, проведенные в седле, укрепили ее ноги. Бежать было даже приятно. Но эта мысль потянула за собой воспоминание о тундре, где ее подвело собственное тело. С какой радостью она открыла ворота лагеря! Но потом — погоня, подкосившиеся ноги, грязь, веревки, стянувшие запястья, чужие руки, разорвавшие платье на спине. Кестрель закрыла фляжку крышкой. И снова побежала.

Небо из черного уже стало темно-синим, когда среди деревьев мелькнул оранжевый огонек. Свет фонаря.

— Да здравствует… — попыталась подать голос Кестрель, пробираясь через заросли, тяжело дыша. Воздуха не хватало. Она прокашлялась и снова крикнула: — Да здравствует император Ликиан, Генерал Волчьей Стаи, отец сотни тысяч воинов.

Это был его официальный титул, как в армии, так и в политике. Хотя император лично не участвовал в войне со времен завоевания Гэррана, он сохранил за собой звание первого генерала и был единственным, кто стоял выше отца Кестрель.

— Алис? — раздался голос офицера, который приподнял фонарь.

— Не подходите, командир.

— Что с твоим голосом?

Кестрель отыскала в кармане опознавательный знак.

— Ловите. — Она подбросила жетон в воздух.

Судя по всему, офицер поймал его, звука удара о землю Кестрель не услышала. Свет фонаря приблизился. Лица мужчины Кестрель пока не видела, только высокий широкоплечий силуэт, идущий ей навстречу. Кестрель закашлялась.

— Нет, пожалуйста, не двигайтесь! Мне плохо.

— Пойдем в палатку, доложишь сведения и отдохнешь.

— Нет, я заразилась. Какая-то восточная болезнь. Ее принесли варвары. Боюсь заразить вас.

Офицер замер.

— Что за болезнь?

— Начинается с кашля. — Кестрель надеялась, что это поможет объяснить, почему ее голос звучит иначе. — Потом появляются волдыри и язвы, из которых сочится гной. Я не сразу поняла, что в одной из повозок трупы. Подобралась к лагерю и заглянула в обоз, чтобы оценить их припасы. — Так странно было снова говорить по-валориански. — Мятежники надеются выдержать осаду. Они собираются закидать нас со стен трупами, чтобы заразить нашу армию. У них самих как будто иммунитет.

— Тебе надо к врачу. — В голосе офицера зазвенело искреннее беспокойство. — Мы тебя изолируем.

— Прошу вас, позвольте мне и дальше трудиться во имя победы. — Кестрель оживила призрак прежней себя, той, кем была в детстве. Малышки, которая так хотела стать воительницей и заслужить одобрение отца. Кестрель заговорила ее словами: — Пока я еще держусь на ногах и могу добывать сведения. Мое единственное желание — принести славу империи.

Офицер помедлил, но потом произнес:

— Да увенчает тебя слава. — Эту фразу говорили солдату, когда он брал на себя задание, в конце которого его ждала верная смерть.

Валорианец помолчал, переступая с ноги на ногу. Небо как будто посветлело, но Кестрель сказала себе, что ей только так кажется. Рассвет не мог наступить так резко, за пару ударов сердца. Это страх сбивает ее с толку.

— Что ж, докладывай, — велел офицер. — Сколько их?

— Тысяча солдат, может, полторы. — На самом деле Рошар привел к Эррилиту вдвое больше.

— Каков состав?

— Конницы мало, в основном пехота. — Это была правда. — Похоже, очень молодые воины. — Тоже правда. — Солдаты неопытные. — А вот здесь Кестрель солгала. — Легкие пушки, их не очень много. — Увы, это тоже правда. — Между дакранами и гэррани есть некоторая напряженность. — В меньшей степени, чем боялась Кестрель. — Споры о том, кому командовать. — Неправда. Однако порой Кестрель замечала, как Рошар задумчиво, с сомнением смотрит на Арина, будто тот вот-вот обернется неведомым чудовищем, которое однажды разорвет оболочку и вырвется наружу. На самом деле на него так смотрели почти все.

— Расположение? — продолжил спрашивать офицер.

— Сейчас, полагаю, уже добрались до поместья.

— Расскажи, какие в войске подразделения, как расставлены.

Кестрель ответила, радуясь, что ей, похоже, поверили. Все вышло проще, чем она ожидала. Нужно было лишь перемешать правду с ложью и выложить их, точно дощечки, так, чтобы этот человек прошел по ним и ничего не заметил. Но когда Кестрель договорила, последовало затянувшееся молчание.

— Алис, — произнес офицер, — откуда ты?