Поцелуй победителя

— Ты поприветствовала его как друга, — согласился он. — Но…

Они оба взглянули на лагерь. Тонкий силуэт принца медленно удалялся, пока не затерялся среди костров вдали от повозок.

Кестрель отвязала от пояса пустой мешочек и отряхнулась.

— Теперь спички.

Руки Арина все еще подрагивали, у него ничего не получалось. Кестрель забрала коробок, чиркнула спичкой и приложила ее к черной линии на песке. Вспышка — и огонь помчался по дорожке из пороха.

Кестрель и Арин бросились бежать. Над пляжем расцвело зарево пожара.

Обратно они поскакали через поле, стараясь не приближаться к дороге. Все вокруг заливал лунный свет. Они ехали медленно и не разговаривали, но Кестрель знала: причины для молчания у них разные. Она не призналась Арину, что видела в лагере генерала. Его образ до сих пор стоял перед глазами. Любовь к отцу сжала сердце невидимым кулаком. И в то же время Кестрель презирала генерала. Разве это нервное, израненное чувство не похоже на любовь избитой собаки, которая продолжает ластиться к хозяину? Но отрицать было невозможно: Кестрель скучала по отцу. Говорить о этом Арину не стоило.

Они остановились поспать и улеглись, даже не ставя палатку, прямо на примятой траве. Рука Арина скользнула под рубашку Кестрель, гладя по спине, а потом замерла.

— Ты не против?

Кестрель хотелось признаться в своих страхах — она боялась, что не сможет выносить прикосновений к покрытой рубцами спине, что это вызовет отвращение у них обоих. Однако его руки пробуждали в ней лишь нежность.

— Не против.

Арин задрал рубашку, ощупал следы ран, проводя по ним пальцами. Кестрель позволила себе прочувствовать эти прикосновения, слегка дрожа и ни о чем не думая. Сам Арин не шевелился, двигая только рукой.

— В чем дело? — спросила Кестрель.

— Тебе бы жилось намного проще, если бы ты вышла за валорианского принца.

Она приподнялась, глядя ему в глаза. От обоих пахло порохом.

— Проще, да, но не лучше.

К вечеру следующего дня они догнали армию Рошара, которая остановилась слишком рано для ночевки и слишком поздно для привала. Кроме того, в лицах солдат читалась нерешительность, будто они остались без приказа. Войско держало строй, но не слишком уверенно. Солдаты как будто чего-то ждали и переговаривались между собой, не снимая брони, не расседлывая лошадей. Некоторые до сих пор сидели верхом. Одна гэррани рассеянно крутила в руках поводья. Неподалеку стоял дакранский солдат и всем видом выказывал сожаление, что у его коня нет упряжи и ему нечем занять руки. Когда Кестрель с Арином добрались до авангарда, все взгляды сосредоточились на них. На Арина смотрели, ожидая объяснений, словно он наконец принес долгожданный ответ. Но Арин даже не знал, на какой вопрос нужно ответить.

— Что случилось? — спросил он у дакранских всадников.

— К принцу кое-кто приехал.

Арин бросил взгляд на Кестрель, встревоженный неуверенностью в голосе солдата. Он не знал, нужно ли переводить эти слова.

— Этот кто-то увез его с собой? — спросила она по-дакрански.

Солдат щелкнул зубами. «Нет».

— Но я слышал, что его аж перекосило. На него было страшно взглянуть. Некоторые опасаются, что она…

— Она?

— …принесла весть об окончании войны. Что нам прикажут возвращаться домой. — Солдат покосился на Арина. — А некоторые на это надеются.

— Приехала королева? — спросил Арин.

Но оказалось, что к Рошару явилась вовсе не старшая сестра.

37

Рошар ждал возле своей палатки. Он был один. Кестрель поняла, о чем говорил солдат, когда упомянул лицо принца. К его увечьям одна давно привыкла и почти не замечала их. Но сейчас Рошар оказался в водовороте чувств, и его лицо совершенно исказилось, подчеркнув уродства. В выражении его лица слились воедино боль потери, гнев и стыд.

Арин подошел к принцу, уставившись на него широко раскрытыми глазами, и заговорил по-дакрански. В чем дело? Что случилось?

— Сестра со мной говорить не желает. — Рошар откашлялся. — Желает видеть тебя. — Он перевел взгляд на Кестрель. — Вас обоих.

Все трое вошли в палатку. Принц шагнул внутрь последним, избегая смотреть на Ришу. Она стояла в центре палатки, стройная и грациозная. От валорианской прически не осталось и следа: волосы были коротко острижены на дакранский манер, глаза подведены королевскими цветами. В палатке было жарко и душно.

— Сестра, — начал Рошар, но тут же замолчал.

Риша не обращала на него внимания. Ее взгляд обратился к Кестрель, которая не понимала, зачем принцесса приехала сюда. Почему она так враждебно настроена по отношению к брату, которого не видела с тех пор, как стала заложницей империи?

— Я хочу заключить сделку, — произнесла Риша.

На лице Рошара отразилась обида.

— Я и так на все для тебя готов.

— Не с тобой.

— Мне очень жаль. Риша, сестренка…

— Тебе я доверяю, — сказала принцесса Арину. — А ее, — она кивнула в сторону Кестрель, — очень ценит Верекс.

— С тех пор как мы виделись в последний раз, — вздохнул Рошар, — я живу лишь сожалениями.

— И о чем же ты горюешь больше всего? Об этом? — Риша указала на его изуродованное лицо.

— Нет.

— А о чем? О том, что поддался уговорам нашей старшей сестры?

— Да.