Поцелуй небо (ЛП)

Отзывы о шоу намного лучше, чем мы все ожидали. Несмотря на то, что нас называют «сквернословящими, богатыми и тщеславными», большинство статей отмечает, что мы настоящие. За то, что мы не пытаемся играть на камеру. Дэйзи делает отрыжку, Лили случайно оставляет сексуальные комментарии, а я угрожаю кастрировать мужчин. Некоторым людям мы нравимся как раз из-за наших недостатков. Другие же все еще высмеивают нас и наше шоу. Но я стараюсь не позволять этим комментариям беспокоить меня.

Невозможно понравиться всем.

@Fashion4Goddesses: Только что получила свое платье от Calloway Couture! Оно великолепно!

Мое сердце переполняется радостью от этого твита. Вскоре после выхода в эфир первого эпизода шоу, мои продажи взлетели до небес. И они продолжают расти в геометрической прогрессии с выходом каждого нового эпизода. Даже у «Fizzle» произошел резкий скачок продаж. Надеюсь, этот успех продлится долго.

Звенит дверной колокольчик, и я быстро убираю телефон в сумочку. Моя мать входит с таким видом, словно она только что купила весь этот магазин. Она задирает нос при виде вазы с наполовину увядшими маргаритками.

— Ты рано, — говорю я ей. Если быть точным, то она приехала на десять минут раньше.

— Ты тоже, — отвечает она. — Где твоя сестра?

— Она не приедет, — я не использую оправдание про боли в животе, потому что я слишком часто это говорила. Вместо этого я пытаюсь быть честной. — Ей не нравится, как ты с ней разговариваешь.

— У Лили есть свой собственный голос, — огрызается моя мать. — Если ей не нравится, как я с ней разговариваю, то пусть скажет мне об этом сама.

Я молчу. Я не говорю ей, что с ней не так-то просто разговаривать, и для этого требуется много практики и навыков — что даже я после общения с ней чувствую себя более нервной и взвинченной.

— Я уже выбрала цветы, — говорю я ей.

Она, кажется, не удивлена.

— Значит, нам придется решить, какие цветы мы оставим — мои или твои, потому что я уже позвонила и договорилась о композициях сегодня утром.

Ну, конечно. Она надменно подходит к витрине, где стоят белые и оранжевые лилии, перевязанные бирюзовой лентой.

— Она же просила — никаких лилий, — говорю я сердито. — Я уже десять миллионов раз тебе это говорила, — проблема не только в этом, но и в цвете: оранжевый и бирюзовый. Серьезно? Может быть, для Дэйзи они бы подошли, но Лили более... сдержанная.

Моя мать раздраженно вздыхает и касается жемчужного ожерелья у себя на шее. Это ее сигнал. Когда она особенно напряжена или раздражена, то прикасается к этим жемчужинам, как к четкам, словно молится Святому Отцу, чтобы ее конфликтная дочь стала послушной и спокойной.

— Что не так с лилиями? — спрашивает моя мать. — Дочь Оливии Барнс украсила ими свою свадьбу, и все смотрелось просто великолепно.

— Ее зовут Лили[11], — говорю я. — Ей этот каламбур не кажется таким забавным, как тебе. И если она увидит повсюду лилии, то расстроится.

Не говоря уже о том, что почти каждую неделю мы получаем букеты лилий и письма по почте от поклонников шоу. От мужчин, которые фантазируют о моей сексуально-зависимой сестре. У нее эти цветы ассоциируются с грязными вещами.

— Я уже заказала их, так что ты хочешь, чтобы я сделала? — говорит она. — Я же не могу просто взять и все отменить, верно?

— Можешь.

— Я не понимаю, почему ты так бесишься из-за этих цветов.

Я стою на своем.

— Я знаю Лили лучше, чем ты, — напоминаю я ей. — Мы должны удовлетворить одну единственную просьбу, которую она выразила.

Моя мама бормочет что-то похожее на «она даже не пришла, чтобы озвучить ее самостоятельно». Ее глаза бегают по комнате, прежде чем она снова вздыхает.

— Какой у тебя альтернативный вариант?

Я показываю ей белые и розовые розы, которые выбрала ранее.

Она бросает на меня взгляд.

— Не заказывай цветы под себя, Роуз[12].

Мои губы сжимаются в тонкую линию, а ноздри расширяются.

— Мое имя и цветы — не синонимы, мама.

У Поппи, моей старшей сестры, никогда не было проблем в общении с нашей мамой. Большую часть времени она просто соглашается с ней, чтобы избежать скандалов. Так же, как и Дэйзи.

Я же не могу согласиться с кем-то, кто, как я знаю, неправ, независимо от того, является ли этот человек моей матерью или нет. Не помню, когда последний раз у меня хватало смелости сказать ей «нет». Но она все еще не понимает, что мое мнение тоже имеет значение, потому что я уже не ребенок. Мне двадцать три года. Может, она до сих пор видит во мне маленькую девочку, прячущуюся у нее за спиной на танцевальных концертах и тянущуюся к ней за советом о других девочках в школе, но сейчас я взрослая.

Я ценю ее советы, правда, но я также имею полное право не соглашаться с ними. Но это вызывает только споры и скандалы. Никто из нас не может выиграть, если мы находимся в одинаковом положении.

Мама, прищурившись, смотрит на розы. Я вспоминаю совет Дэйзи, который она мне дала, когда я не могла заставить маму перестать со мной спорить.