Поцелуй небо (ЛП)

— Ты всегда можешь сказать ему, чтобы он отъебался, — напоминаю я ей. — Ты уже много раз говорила это мужчинам.

— И тем не менее, ты всё ещё здесь.

Я улыбаюсь. Правда.

Она выдыхает.

— Нет. Всё должно быть сделано так.

— И почему же?

— Он сказал, что будет больше зрителей, если мы будем жить все вместе. Богатые семьи, снятые в их привычной среде, такое уже было. А такого — нет, — она делает паузу, — за исключением Реального Мира, но…

— Я слышу в твоих словах Скотта Ван Райта, а твой рот, это последнее место, где я хочу видеть или слышать другого мужчину.

Она бросает на меня неодобрительный взгляд и говорит: — Я с ним согласна. Я провела исследование.

— Хорошо.

Но на самом деле Скотт хочет как можно больше драмы, как можно больше неразберихи, и это именно та обстановка, которая даст ему то, чего он желает. И если Роуз будет частью этого представления, он проиграет эту чертову битву. Я просто не хочу, чтобы это произошло за счет линии одежды Роуз. Если я разрушу Calloway Couture, я потеряю и её. Её компания — вот почему мы вообще изначально попали в эту ситуацию. Я сделаю почти всё, чтобы помочь ей осуществить её мечты.

— К тому же, — добавляет она, только чтобы спровоцировать меня, — в нашем доме плохое качество звука. Нам все равно пришлось бы переехать.

— Конечно, потому что они не смогли бы потратить пару тысяч долларов на установку оборудования получше в Принстоне. Эта альтернатива по поводу переезда чертовски дорогая.

— Ты зеленеешь. И к твоему сведению, в этом цвете ты выглядишь уродливо.

— Я не ревную, — говорю я. — Я ненавижу его по той же причине, что и ты: он гадит там, где ест.

— Ты ещё даже не знаком с ним.

— Я уже знаю о нём.

Она расправляет руками свое черное макси-платье, шагая взад-вперед по гостиной.

— Ты неисправим.

— Ты ходишь туда-сюда. На что ещё мы должны обратить внимание?

Она ударяет меня своей сумочкой, и я изо всех сил стараюсь не ухмыляться.

Когда она утихомиривается, она говорит: — Через шесть месяцев мы сможем вернуться в Принстон.

Она может продолжать перечислять причины, по которым переезд в Филадельфию лучше — её родители живут рядом, Дэйзи сможет посещать подготовительную школу, бизнес Ло по производству комиксов в центре города, моя поездка в Пенсильванию сократится на час, но в конце концов, у неё нет выбора. Скотт сказал ей переехать. И она переехала.

Даже этот таунхаус выбрал он. Он не позволил Роуз искать новое жилье, которое соответствовало бы нелепым требованиям продакшена.

Я смотрю на фиолетовую скатерть с бахромой, покрывающую журнальный столик, длинные белые свечи выстроены в ряд.

Они реально наняли людей, чтобы украсить помещение к приезду экстрасенса. Как будто она тоже здесь живет.

— Только не проси меня быть милым с экстрасенсом, — говорю я, только сейчас заметив, как Бен, худой оператор, спускается по лестнице. Он направляет объектив на нас.

— Мне все равно, что ты делаешь, — говорит она, — главное, что ты здесь.

Я стараюсь не выглядеть потрясенным её заявлением. Наши напряженные спины расслабляются, и я притягиваю её к своей груди и глажу по шее. Она растворяется во мне, её обычно скованное тело находит момент, чтобы расслабиться. Я смотрю в её огненные глаза, которые, кажется, никогда не смягчаются, даже если её тело ведёт себя иначе.

— Но я думал, что ты можешь всё делать сама, дорогая.

— Я могу, — говорит она, снова задирая подбородок, — но мне нравится твоя помощь... иногда.

Её взгляд падает на мои губы, она снова не уверена в себе. Она ждет, когда я сделаю шаг. Мои губы касаются её щеки.

— Я собираюсь раздвинуть твои ноги так широко, Роуз. Всё твое тело будет жаждать моего твердого члена, — она прижимается ко мне. — Ты кончишь прежде, чем я заполню каждый твой сантиметр.

В её горле застревает звук, и её руки опускаются на мою талию, торопливо нащупывая аккумулятор к микрофонам, которые мы носим под одеждой.

— Забудь о камерах, — говорю я.

Бен ловит этот момент, чтобы обойти нас, камера направлена на лицо Роуз. Он — ещё одно препятствие, марионетка Скотта. Просто чертовски замечательно. Я мог бы швырнуть камеру в стену, но я сопротивляюсь навязчивому желанию.

Я подношу руку к её затылку, мои губы прямо возле её уха.

— Ты видела, какой я большой. Представь, что я внутри тебя, полностью, как я жёстко вхожу в тебя, пока ты не забудешь, как дышать.

— Коннор, — предупреждает она, её голос звучит тише, чем обычно.

Я захватываю её волосы между пальцами и тяну, её подбородок поднимается вверх.

Её рот приоткрывается, и она подавляет звук, который хочет вырваться.

Придерживая одной рукой её за спину, я сильнее прижимаю её тело к своему, и на её щеках появляется румянец.

— Не бойся меня, — шепчу я ей на ухо. — Может быть, я не всегда на твоей стороне, но я всегда действую в твоих интересах.

Когда я отпускаю её, она отстраняется, делает два шага назад и прочищает горло. Она поправляет сумочку на руке, а затем говорит: — Не думаю, что смогу простить его за эту ванную.