Поцелуй навылет

Милли выкрасила волосы в фиолетовый цвет, упаковала две пары поношенных джинсов, три старых свитера и недельный запас футболок в дорожную сумку и позвонила Гоуту, с которым она встречалась. Спустя два часа, игнорируя истеричные причитания матери, она забралась в старый фургон, который с ревом скрылся в западном направлении, оставляя после себя выхлопные газы.

Через три километра фургон сломался, и Гоут после быстрого осмотра объявил, что никакой надежды на реанимацию нет.

Милли и Гоута подобрал двухэтажный автобус марки «роллс-ройс» шестидесятых годов, который принадлежал одному хиппи по имени Гораций. Они сошлись на том, что им неслыханно повезло. Гораций не пропускал ни одного музыкального фестиваля и был способен сам их организовывать, в этом он казался настоящим волшебником. В сопровождении двух тощих ищеек по имени Кэт и Донован, а также постоянно меняющихся длинноволосых подружек, он был способен найти место для проведения фестиваля в любой части Англии. Его сопровождали приятели, которые следовали за ним в автобусах, фургонах и подержанных машинах. Кто-то отставал по пути и присоединялся позже, чтобы не вызвать подозрений у местной полиции. Самым удивительным оказалось то, что у него никогда не кончалась травка. Милли и Гоут путешествовали с ним полгода.

К ноябрю Милли все это надоело. Многие на зиму вернулись домой, и веселые сборища становились такими же редкими, как винные магазины в Саудовской Аравии. Кроме того, Гораций обзавелся новой ищейкой, которую он окрестил Джонни. Джонни справлял свои естественные потребности прямо в автобусе и погрыз все спальные мешки. Тогда Милли и Гоут автостопом доехали до Лондона, где они присоединились к компании старых друзей Гоута. Жили в холодной норе на Уорслейд-роуд с окнами, выходящими на кладбище Ламберт. Они называли себя «Уондсвортовским обществом поэтов», хотя единственным, что они писали, было заявление на получение пособия по безработице.

В Гонконге Поппи Фредерикс получила от своей дочери следующую почтовую открытку:

Дорогие родители!

Теперь я живу по этому адресу. К сожалению, без телефона. Я решила, что не буду учиться в Кембридже, так как Гоут сказал, что там полно дебилов и нет приличных концертов. Вместо него я выбрала Темз Поли, буду изучать историю друидов. Начало в октябре. Пришлите чек. Люблю вас обоих,

Милли.

Это было около восемнадцати месяцев назад. Милли окончила первый курс университета, уже переименованного в Темзайдский, совмещая учебу с работой в «Макдоналдсе» по выходным. Также она время от времени позировала обнаженной. Гоут продолжал считать себя профессиональным поэтом и работал в музыкальном магазине, где торговал старыми записями. Несколько месяцев в году оба путешествовали с Горацием.

Их появление у нее в квартире свидетельствовало о каких-то изменениях, угрюмо размышляла Фоби. Она готовила уже пятую чашку кофе.

— Когда вы собираетесь присоединиться к Горацию? — будто бы случайно спросила она, собирая грязные кружки на поднос.

Фоби уселась на спальный мешок из шотландки рядом с Милли, которая обиделась на нее из-за отказа назвать причину появления папки с материалами о Феликсе, и повторила вопрос.

— Ничего не выходит, — мрачно сказала Милли, зажигая сигарету «Мальборо». — Он в тюрьме вместе со всеми старыми итонцами. Мы с Гоутом вовремя остановились, и нас не заметили. Полиция обыскала весь автобус и нашла наркотики. Ему дали шесть месяцев, правда, Гоут?

Гоут выразил свое согласие неясным звуком, не отрываясь от телевизора.

— Он так легко отделался, потому что выяснилось, что он когда-то путешествовал с прокурором и судьей. — Милли посмотрела на сестру. — Разве Феликс Сильвиан не встречался с Саскией Ситон?

Пойманная врасплох, Фоби вздрогнула и неуверенно кивнула.

— Я так и думала, — усмехнулась Милли. — Королева-мать писала мне об этом. Тогда почему у тебя заведено на него дело?

Фоби чуть не подпрыгнула от испуга, когда в комнате послышался жуткий придушенный вопль, словно у Гоута началась ломка.

Но когда она обернулась, то увидела, что друг Милли попросту удобнее расположился на диване и напевал песню «Мы созданы друг для друга».

— Ему нравится эта песня. — Милли нежно улыбнулась, протянув руку, чтобы погладить его колено, которое выглядывало из дыры на джинсах.

— ...Друг для друга, — хриплым голосом закончил Гоут. Он явно был очень доволен. Его нос повернулся в сторону Фоби. — У тебя есть чипсы?

Фоби с сожалением покачала головой.

— Фоби? — Милли пристально посмотрела на сестру зелеными глазами в обрамлении густо накрашенных ресниц. Она прекрасно знала, как обвести Фоби вокруг пальца.

— Да?

— Скажи, откуда у тебя появилась папка с информацией о Феликсе Сильвиане, и мы с Гоутом уйдем в бар. — Она лукаво улыбнулась. — А ты сможешь пойти на собеседование.

Фоби глубоко вздохнула.

— А еще, — весело продолжила Милли, — мы уберем твою квартиру перед тем, как уйти.