Поцелуй навылет

— Саския, я не собираюсь явиться на первую выставку Флисс, которой она так ждала и ради которой она не спала столько ночей, и унизить ее, разыгрывая сумасшедшую, чтобы выполнить твой нелепый романтический каприз. — Фоби заикалась от ярости. — Я уже устроила одно зрелище на прошлой неделе, и это разбило мне сердце. У меня нет ни малейшего желания снова выставлять себя на всеобщее обозрение и потерять почти всех своих друзей.

— Если ты этого не сделаешь, то я убью...

— Даже не смей говорить мне, что ты собираешься убить себя, черт возьми! — завопила Фоби. — Я не верю тебе, Саския Ситон.

— Я собиралась сказать, что я убью твою собаку, — холодно пробормотала Саския, чуть крепче прижимая к себе Яппи.

Фоби застыла.

— Ладно, отдай мне собаку, а потом можешь покончить с собой, — неуклюже пошутила она.

— Послушай, Фредди, — нетерпеливо начала Саския и заговорила так быстро, что ее с трудом можно было понять. — Предполагалось, что это будет сюрпризом, который подготовил Манго. Но мне придется все рассказать тебе, потому что у нас больше нет времени. Где-то через пять минут в галерею войдет Феликс, и...

— Феликс! — Фоби вцепилась в мраморного ангела. — Он недалеко отсюда?

— Очень близко, и он сходит с ума, потому что хочет помчаться в Айлингтон и постучаться в твою дверь.

Она закрыла глаза и застонала.

— Боже, должно быть, он ненавидит меня больше всего на свете. Нет, он ненавидит меня еще сильнее.

— Он очень сильно любит тебя! — с раздражением воскликнула Саския. — У нас нет времени, чтобы все обсуждать подробно, но он знает, что ты никогда в жизни не сделала бы это, если бы я не угрожала покончить с собой. В ту ночь на лестнице чердака был Манго, и он слышал каждое слово, — Саския теряла терпение, глядя на часы. — Он целую неделю пытался найти Феликса. Теперь это уже не имеет значения. Через одну минуту Феликс войдет в галерею, Флисс знает об этом. Все знают.

— Флисс все знает?

— Да! Ты не должна была ничего знать, но теперь тебе все известно, так что, ради бога, помолчи, пригладь волосы, вытри нос, соберись с духом и иди туда!

— Но я унизила его. Он доверял мне, а я...

— Я все рассказала ему, Фредди. — Саския схватила ее за плечо. — Я рассказала ему, как я издевалась над тобой в детстве, как дразнила и унижала тебя при каждом удобном случае. Я рассказала ему, какой маленькой завистливой фурией я была. И снова ею стану, если ты продолжишь колебаться. Я вспомню все свои грязные, испорченные, манипуляторские трюки, с помощью которых заставляла тебя делать то, что мне хотелось, пятнадцать лет назад. Я так ревновала, страдала и сходила с ума из-за вас обоих, что в конце концов заставила тебя так поступить с ним.

Она сморщилась от чувства вины, отпуская плечо Фоби.

— Ты все ему рассказала? — Фоби с трудом могла поверить в это. — Ты изобразила себя чудовищем, чтобы...

— Я была чудовищем, Фредди. — Саския посмотрела на небо, которое уже окрасилось в темно-синий цвет. Вверх устремлялись оранжевые лучи лондонских огней. — Я была одержима. Он понимает, какое сильное влияние имеет на тебя детство, так как он сам многое пережил будучи ребенком. Я заставила его понять, что никогда не была жертвой. Я помню твои слова о том, что едва знала его, когда мы были вместе, но и он тоже почти не знал меня. Я всегда отчаянно старалась угодить ему и всегда играла. Он понятия не имел, что я могу так манипулировать людьми, что найду человека, для которого труднее всего окажется сказать мне «нет», несмотря на всю любовь к нему.

— Ты рассказала об этом Феликсу, — прохрипела Фоби. — Должно быть, тебе было очень больно.

— Ну, я подумала, что меня наверняка нет в списке людей, которым он отправляет открытки на Рождество. — Саския неожиданно пожала плечами. — Поэтому я решила, что терять мне уже нечего. Кроме тебя. — Она в слезах посмотрела на нее.

Фоби изумленно уставилась на Саскию.

Они вздрогнули, когда на улице раздались голоса: один — мягкий и настойчивый, второй — хрипловатый и веселый. Третий голос оказался протяжными угрюмым.

— Еще пять минут, — уговаривал первый. — Ей нужна поддержка.

— Выпей чего-нибудь, а потом можешь идти куда хочешь, приятель.

— Я хочу уйти сейчас, черт возьми! Я невероятно устал и вспотел, как свинья, я ненавижу современное искусство, а моя любимая женщина, по твоим словам, рыдает в проклятом Гонконге. Я должен найти телефон и попытаться связаться с ней, вылететь туда, а вы хотите, чтобы я жевал проклятые бутерброды, рассматривая глиняные скульптуры Флисс!

Фоби издала радостный возглас, зажимая рот рукой и начиная дрожать.

— Теперь ты мне веришь? — Саския с раздражением вздохнула и улыбнулась. — Боже, убедить его было совсем не так сложно, как тебя, Фредди. А теперь, ради бога, иди к нему, прежде чем он попытается улететь в Гонконг. Ты же не хочешь, чтобы он появился на пороге дома твоих родителей.

— Саския, я...

— Глупости! — воскликнула Саския, смеясь сквозь слезы и крепче прижимая к себе Яппи, которая радостно залаяла, виляя коротким хвостиком.