Поцелуй навылет

— Я думал, что ты сегодня должна работать. — Он смотрел на Фоби через сигаретное облако дыма.

Фоби озадаченно взглянула на него.

— Ты говорила, что у тебя сегодня несколько встреч, — напомнил он.

— Я отменила их, — неуклюже солгала она.

— Чем именно ты занимаешься?

Этого вопроса она страшилась всю неделю, но до сих пор не смогла придумать убедительного ответа. К счастью, заказ принесли как раз в тот момент, когда она выбирала между медиаконсультантом и актрисой, зная, что он в любом случае выведет ее на чистую воду.

— Итак, чем ты зарабатываешь себе на жизнь, Фоби?

— Я не хочу говорить об этом.

Феликс вздохнул и уставился в потолок.

— Хорошо, хорошо, — выпалила Фоби. — Я признаю, что снова пыталась обмануть тебя. Я сказала, что у меня дела в Париже, хотя на самом деле никаких дел здесь у меня нет. Я лишь не хотела, чтобы состоялся этот разговор, который скомпрометирует меня в твоих глазах. Именно это сейчас происходит. С последней работы меня уволили, честное слово. Это произошло несколько недель назад. Я ненавидела свою работу и считала, что достойна большего. Сейчас я работаю в баре и много мечтаю. Доволен?

Она сделала большой глоток из своего бокала, осознавая, что сказала слишком много.

Феликс посмотрел ей в глаза и потушил свою сигарету.

— Я люблю тебя. — Он наклонился к ней, чтобы нежно поцеловать ее щеки, лоб и губы.

— Нет, не любишь. — Фоби отвернулась, и его язык скользнул по ее щеке. Неожиданное, непреодолимое желание поцеловать его в ответ привело ее в ужас.

Феликс отодвинулся.

Чувствуя себя самым несчастным человеком на земле, Фоби равнодушно посмотрела на меню, состоявшее из изысканных и очень дорогих блюд, и ей захотелось оказаться в «Макдоналдсе», где можно было быстро перекусить. Но «Макдоналдс», если судить по досье Феликса, было слишком хулиганским и плебейским местом для его утонченного вкуса.

— Ты голодна? — Он изучал свое меню.

Фоби посмотрела на сосредоточенное выражение его опущенного лица и с трудом поборола желание протянуть руку и прикоснуться к блестящим рыжим волосам.

— Умираю с голоду, — пробормотала она. Ее несчастный желудок сводило судорогой. Она прочитала название одного блюда, которое представляло собой горячий салат с козьим сыром, чесноком и сметаной.

Феликс бросил свое меню в аквариум, напугав рака, который начал зарываться в песок.

— Париж мне надоел, — неожиданно объявил он. — Давай вернемся. Я хочу пообедать в какой-нибудь забегаловке и сходить в лондонский ночной клуб.

Фоби рассмеялась:

— Яйца, чипсы, сосиски, помидоры...

— Бекон, черный пудинг, грибы. — Феликс тоже начал улыбаться.

— Поджаренный хлеб, фасоль, кетчуп...

— Горох, лимонад и жареные яйца...

— Я называла яйца.

— Называла?

— Да.

— Тогда пусть будет двойная порция яиц. Хорошо поджаренных. Плавающих в жире. — Он снова наклонился к ней над столом. Его язык коснулся мягких губ Фоби.

— А на десерт засахаренные вишни размером с шарики для пинг-понга. — Губы переместились к ее уху.

— И много мороженого.

Губы Феликса вновь вернулись к ее рту. «Почему, почему, почему его поцелуи были так восхитительны?» — виновато подумала Фоби.

На мгновение он отодвинулся, провел большим пальцем по ее влажным губам и заглянул ей в глаза.

— Обещаешь, что больше никогда не будешь мне лгать? — выдохнул он.

— Обещаю, — прошептала она.

— Ты фотографировал ее спящей? — тихо спросил Дилан, взглянув на маленькие блестящие снимки.

— Не смог удержаться. — Манго пожал плечами, рассматривая особенно неудачную фотографию Флисс. В одном нижнем белье она лежала на одеяле, как труп. Пиво из банки заливало ее мятый сероватый лифчик и веснушчатый живот. — Ну и вид!

Дилан молча собрал фотографии и очень медленно разорвал их на мелкие кусочки.

— Какого черта ты сделал это?

— Где негативы? — Он произнес это с такой яростью, что Манго закрыл руками голову, словно попал под обстрел в Ираке.

— В бумажнике, — угрюмо ответил он, слишком испуганный неожиданной вспышкой гнева, чтобы солгать.

Дилан достал негативы и щелкнул зажигалкой. Через несколько секунд они были уничтожены.

— Наверное, ты без ума от нее, — захихикал Манго.

— Нет. — Взглянув на него, Дилан вздохнул и положил тлевшие остатки негативов в пепельницу. — Я лишь презираю твои порочные, развращенные, дерьмовые замашки. Если бы этот дом не был домом твоего отца, я бы прямо сейчас вышвырнул тебя на улицу.

Манго сладко улыбался, не обратив ни малейшего внимания на его слова.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что ты безнадежный маленький подлец, — прошипел Дилан.

— Но я читал все твои книги. — Манго возвел глаза к небу в притворном поклонении.

— Что? — Дилан мгновенно перешел в оборону.

— «Сердца в Твейне» и «Три коротких слова» были моими любимыми.

— Как, черт возьми, ты это узнал? — Дилан оцепенел.