Поцелуй навылет

От унижения Фоби не могла вымолвить ни слова, чувствуя мурашки по всему телу. Она была уверена, что он разоблачил ее, что он вспомнил, как Саския упоминала «Фредди Фредерикс», которая будет подружкой невесты, или видел на столе в своей квартире адресованный ей конверт, когда Саския еще жила с ним.

Вот почему весь вечер он был охвачен едва контролируемой яростью, подумала она. Он с самого начала подозревал их глупый план мести. Несмотря на это, он целовал ее, паршивец! Она приготовилась к желчной яростной тираде. Но услышав то, что он сказал в следующую минуту, она чуть не проглотила измученный поцелуем язык.

— Я разозлился, потому что сегодня вечером позвонила моя мать. Поэтому я опоздал.

Фоби изумленно моргнула:

— Твоя мать?

— Да.

Феликс погрузился в молчание, сосредоточившись на своих спичках, из которых он выкладывал решетку.

— И что такое сказала твоя мать, что ты так расстроился? — Фоби старалась говорить ровно, чтобы не выдать своего удивления неожиданной сменой тактики.

Феликс рассмеялся, но внезапно оборвал свой смех. Он взглянул на нее, сжимая в пальцах спичку.

— Ты не можешь перестать говорить как психиатр? — прошипел он. — Ты хотела, чтобы я рассказал тебе. Я не нуждаюсь в терапии. Она сука, вот и все. Она сука, и она разозлила меня. Теперь мы можем сменить тему разговора?

Он поднес ко рту сжатый кулак и с раздражением укусил указательный палец. Фоби почувствовала, что если она продолжит задавать вопросы, то он перевернет стол.

— Хорошо, я дам тебе мой номер телефона. — Она достала из сумки записную книжку, украдкой заглянула в нее и переписала номер новой квартиры в Хайгейте, вырвав страницу и протянув ее Феликсу быстрее, чем она задумалась о последствиях.

— Я скоро переезжаю, но еще несколько дней ты сможешь найти меня там, — объяснила она.

— Понятно. — Феликс взял записку. Его руки немного тряслись. Он все еще был напряжен и не мог сконцентрироваться на каком-нибудь предмете дольше, чем на одну секунду. — Я позвоню тебе позже.

— Позже?

— Сегодня вечером, чтобы сообщить время полета, — огрызнулся он. — Мы вылетаем завтра вечером.

— Завтра? Я... э-э-э... я не думаю, что смогу составить тебе компанию. — У Фоби закружилась голова от мыслей о Дэне и о том, что ей нужно уладить недоразумение с квартирой, попросить кого-нибудь отработать ее смены в баре и составить план действий с Саскией.

— Нет, можешь.

— Я нужна на работе.

— Ерунда. Ты полетишь в Париж совершенно бесплатно, поселишься в пятизвездочном отеле, будешь ходить в лучшие рестораны и получишь сопровождение на все вечеринки. Если хочешь, я даже буду спать с тобой — это тоже можно рассматривать как часть бесплатного пакета услуг.

Фоби моргнула. Испорченный сукин сын, который час назад сидел за ее столиком, снова вернулся. Она едва могла провести с ним шестьдесят минут, не говоря уже о нескольких днях в Париже. Прости, Саския.

Она молча встала и с трудом протиснулась мимо него.

На улице Фоби оглянулась и посмотрела в окно. Феликс все еще сидел за столиком, схватившись руками за голову.

Фоби перешла дорогу и снова оглянулась. Он заказывал вторую бутылку вина. Затем осмотрелся и заметил столик, за которым сидели две девушки, хихикая и украдкой разглядывая его. Одна была высокой и хорошенькой, другая обладала заурядной внешностью, маленьким ростом и казалась костлявой. Когда Фоби направилась к станции метро, Феликс послал второй девушке широкую ослепительную улыбку.

Квартира в Хайгейте была холодной и неуютной. Лампы светили слишком ярко, запах краски отравлял воздух. На кухне в новом белом буфете не было даже пакетика чая. Везде валялся мусор, а недавно доставленная микроволновая печь в картонной коробке стояла прямо на полу, покрытом зеленой кафельной плиткой, словно импровизированный стол. Фоби села на коробку и несколько минут грызла ногти, прежде чем найти в себе достаточно сил, чтобы приблизиться к телефону.

Перед тем как записать сообщение, она набрала номер телефона квартиры Портии. Саския сняла трубку после первого гудка.

— Ты рано вернулась. Как прошла ваша встреча? — Она тяжело дышала в трубку.

— Он хочет, чтобы завтра я полетела с ним в Париж.

Повисла долгая пауза. Фоби услышала, как Саския зажгла сигарету и глубоко затянулась.

— И что ты сказала? — прошептала она, выдохнув дым.

— Я не совсем уверена, о чем мы договорились, — вздохнула Фоби. Она кратко рассказала о событиях вечера, умышленно сокращая количество, долготу и страстность поцелуев. Вместо этого сосредоточилась на его нелепых мальчишеских обидах на мать в надежде, что Саския начнет видеть его недостатки.

Но она попросту пришла в ярость.

— Какого черта ты спросила его о матери? — леденящим душу шепотом сказала она. — Разве я не говорила тебе никогда не упоминать его семью?

— Я думала, что ты имела в виду его отца и младшего брата, это дьявольское отродье. И как я могла знать, что у него было плохое настроение из-за звонка матери? Я тоже раздражаюсь, когда моя мать часами отчитывает меня за то, что мне никак не удается выйти замуж и нарожать ей внуков, но я не сжигаю после этого кучу денег.