Поцелуй на удачу

– Да, наверное, – улыбнулся он. – Я надеялся, что ты скажешь – потерять меня, – он выглядел скромным, робким. Я расплылась в улыбке.

– Да, так и есть, – ответила я, подыгрывая ему. Он приблизился ко мне и поцеловал. Между его поцелуями я пробормотала:

– Я боюсь потерять тебя и больше никогда не повторить этого.

Он на мгновение перестал меня целовать и уставился на меня с восхитительной напряженностью, сверля своими темными глазами, словно знал меня вдоль и поперек.

– Тогда ты точно в безопасности. А это все, чего я хочу. Я хочу защищать тебя всегда.

Подход пещерного человека, но это беспокоило меня меньше, чем должно бы.

Наши разговоры были из тех, которые мы не могли бы завести ни с кем другим, даже с Меган. Я скучаю по затхлому запаху его яиц. Очевидно, я и ненавижу его тоже.

Или, может, не очевидно.

Совсем нет.

– Пап, ты пригласишь Дженнифер и Фреда на вечеринку? – спрашиваю я, пока мы изучаем карту Сары и запланированный ей распорядок вечера.

– Твоя мама не хочет.

– Да, но они извинились, ведь так? И признались, что не участвовали в лотерее.

– Думаешь, мне стоит их простить?

Папа не отрывает взгляд от плана. Он отмечает рекомендацию карандашом, меняя местами прилавок с крепами и будку с тако, чтобы все сладкое было с одной стороны большой палатки, а соленое – с другой. Я не уверена, что должно быть разделение, но не хочу с ним об этом говорить, чтобы не уходить от темы. Из-за того, что он кажется увлеченным чем-то другим, я осмеливаюсь признать:

– Возможно.

– Что, если они возьмут с собой Ридли? Ты хочешь его увидеть?

– Господи, нет, пап. Ни за что.

Да. Да, больше всего на свете.

– Ну, то есть если они его возьмут, я не против, но я не хочу его увидеть.

Теперь папа смотрит на меня. Непрерывно. Не мигая, он что-то ищет в моем лице. Что бы он ни искал, он, вероятно, доволен, потому что говорит:

– Может быть, я их приглашу, если ты не против.

Я пожимаю плечами. Папа меня понимает.

26

Лекси

Понедельник, 20-е мая

Я выглядываю в окно и вижу, что темно-серая туча, которая нависала весь день, теперь раздулась, растянувшись на все небо. Скоро пойдет дождь. Я задумываюсь, насколько сегодня продвинулась моя семья. Джейк, Эмили и Логан помогают поставить палатку на месте вечеринки. Точнее, если бы это было правдой, я тоже была бы там, помогая им. На самом деле они стоят и наблюдают, как другие люди стригут поле, ставят палатку, выкладывают внутри нее танцпол. Я не присоединилась к ним, потому что не хочу поощрять в наших детях бездействие и усиливающееся убеждение, подпитываемое Джейком, что они могут заплатить другим, чтобы те делали все за них.

Теперь у нас есть уборщица, и она еще гладит нам вещи. Она очень милая женщина, и я уверена, что Джейк прав – я, наверное, привыкну к тому, что кто-то другой моет мой унитаз и занимается стиркой. Когда-нибудь. Я не могу отрицать, что наш дом никогда не был чище. Он безупречен, потому что похорошел от двух тщательных уборок на этой неделе, первую из которых провела я перед приходом уборщицы.

Как бы Джейк ни любил свою новенькую Ferrari, доставленную на прошлой неделе, он не моет ее сам. Вчера он вызвал специалиста, чтобы помыть ее внутри и снаружи, хоть она была всего лишь чуточку неидеальна. Однозначно далеко не в том состоянии, до которого мы иногда доводили старую Volvo. Ее салон всегда свидетельствовал, что она годами тяжело трудилась, возя нас. Футовый слой пакетиков от чипсов, банановой кожуры и банок из-под диетической колы был нормой. Когда я ездила на ней, то всегда немного приоткрывала окно в попытке развеять вонь гниющей еды, потных спортивных костюмов и запекшейся грязи. Джейк избавился от Volvo. Он купил новую Audi Q7. В цвете «коричневый металлик». Она, несомненно, великолепна. Он говорит, это моя машина.

– Моя? – я не выбрала бы коричневую.

– Ну, семейная. Потому что мы все не помещаемся в Ferrari.

У меня еще не было возможности поводить Audi, но я в ней ездила, и она однозначно пахнет лучше Volvo.

Джейк с детьми весь день провели на месте вечеринки. Эмили постоянно присылает мне фото прибывающих декораций и аттракционов, которые разгружают с огромных грузовиков и фургонов. У нее неплохие фото, и я хочу проявить интерес, поэтому отвечаю серией радостных сообщений: «Круто!! Потрясающе! Вау!» И кучей излишне веселых смайликов. Порой я не могу не признать, что смайлики – это просто дар божий, они спасают нас от необходимости пытаться выразить словами что-то непростое. Эмили купила очередной новый телефон, второй за две недели. Она сказала, что уронила первый, когда пыталась переписываться с кем-то и одновременно нести кофе в стаканчике.

– Почему ты не была более осторожной? – пробормотала я, когда она призналась. У меня в голове прозвучали слова моего отца: «легко дается». Порицание, имевшее огромную силу, когда я была ребенком, – и я инстинктивно знала, что ничего не далось моим родителям легко, им приходилось много трудиться на тяжелых работах, чтобы обеспечить меня и мою сестру.