Поцелуй Мистраля

– Не беспокойся, Мрак, – сказал Шолто. – Эйб не нарушал с каргами обет целомудрия – или смертный приговор ждал бы всех. Но рвать на куски белую плоть каргам почти так же забавно, как заниматься сексом.

Снова защебетал тихий голос, и Шолто кивнул в ответ.

– Ивар верно подметил: вы мокрые и в грязи, так вымазаться в нашем саду вам не удалось бы.

Он показал здоровой рукой на запекшуюся от засухи землю и совершенно недоступную лужицу воды во многих футах от нас.

– Позволь мне вывести принцессу на ровную землю, – попросил Дойл.

– Нет, – отказал Шолто. – Она там в полной безопасности. Скажи-ка, Мрак... или принцесса, не важно кто. Как это вы так извозились в грязи? Лгать не пытайтесь, я знаю, что снаружи снег, а не дождь.

– Сидхе никогда не лгут, – заявил Мистраль.

Шолто и его свита покатились со смеху. Птичьи трели смешались с рокочущим контральто карг и открытым, веселым смехом Шолто.

– Сидхе не лгут... Помилуй, большей лжи не существует.

– Лгать нам не позволено, – сказал Дойл.

– Но в той правде, что выходит из уст сидхе, дырок столько, что лучше бы вы лгали. Мы, слуа, предпочтем честную ложь той полуправде, которой нас кормит двор, – а мы ведь вроде бы принадлежим к тому же двору. Мы изголодались на этой кормежке. Так что скажите нам правду, если на это способны: как вы промокли и вымазались в сухом саду и как вообще вы здесь оказались?

– Мы промокли в саду нашего холма, там шел дождь, – сказал Дойл.

– Вранье, – объявила Агнес.

Мне пришла в голову мысль.

– Клянусь своей честью... – начала я. Кто-то из карг хмыкнул и засмеялся, но я не смутилась: – ...и тьмой, что поглощает все, что в садах неблагих сидхе шел дождь, когда мы их покинули.

Я не просто дала клятву, которую по своей воле не нарушит ни один сидхе – из страха навлечь на себя проклятие, – я дала ту же самую клятву, какую потребовала у Шолто, когда он нашел меня в Калифорнии. Он поклялся тогда, что не причинит мне вреда, и я ему поверила.

Торжественность клятвы даже карг заставила заткнуться.

– Осторожнее со словами, принцесса, – сказал Шолто. – Не вся древняя магия погибла.

– Я знаю, чем клянусь, царь Шолто, Властитель Всего, Что Проходит Между. Первый дождь за века, пролившийся в мертвых садах, намочил мне волосы, и возрожденная заново почва измазала мне кожу.

– Как же это случилось? – спросил Шолто.

– Это невозможно, – сказала Агнес и махнула мускулистой черной рукой в сторону двери. – Вот это – магия благих. Они сговорились с неблагими нас уничтожить. Я тебе говорила, что золотой двор никогда не посмел бы, если б не заручился полной поддержкой Королевы Воздуха и Тьмы.

Она несколько театрально указала на сияющую дверь пальцем.

– Вот доказательство.

– Мередит, – тихонько попросил Дойл, – убери дверь.

– Не надо шептаться, если рассчитываешь на хорошее отношение, Мрак, – сказал Шолто.

– Я попросил принцессу убрать дверь, чтобы вы убедились – благие здесь ни при чем.

Агнес повернулась так быстро, что капюшон слетел, открыв черную солому ее волос и кошмар на месте лица, сплошные нарывы и шишки. Карги в отличие от прочих слуа прячут свое уродство от мира. Слуа обычно считают все свои несообразности признаком красоты или силы. А карги себя скрывали – впрочем, как и другие два телохранителя.

Агнес наставила на меня черный длинный коготь:

– Это не она дверь вызвала. Она смертная, а смертная рука такую дверь создать не может.

– Окажи любезность, принцесса, – тихо, но отчетливо, чтобы не сказали, что мы шепчемся, попросил Дойл.

– Мне нужно, чтобы дверь закрылась, – сказала я громко, чтобы все меня слышали, и эхо моего голоса заметалось по пещере, отражаясь от стен.

Дверь еще немного оставалась на месте, словно давая мне время передумать, а потом все же исчезла. Спутники Шолто вздрогнули, Агнес пошатнулась, как от тычка в спину.

– Не может смертная плоть управлять ситхеном. Ни один ситхен не поддастся!

– Пару часов назад я бы с тобой согласилась, – сказала я.

– Как вы сюда попали? – спросил Шолто.

– Я попросила проход в мертвые сады. Никак не ожидала, что могу вызвать дверь в твои владения, Шолто.

– Царь Шолто, – поправила Агнес.

– Царь Шолто, – послушно повторила я.

– Но почему твоя просьба привела тебя в наши сады, принцесса Мередит?

– Дойл хотел, чтобы я открыла дверь в мертвые сады, и я именно так и сделала: попросила дверь в мертвые сады. Вот только не уточнила, в какие. Остальное ты знаешь.

Шолто молча смотрел на меня. Тройное золото глаз – горячий металл, осенние листья и бледный солнечный свет – делало его лицо прекрасным, только взгляд от этого ни на йоту не становился легче. Он так на меня глядел, словно мысленно взвешивал.

– Не может такого быть, – сказала Агнес.

– Ложь они могли бы придумать и получше.

– Ты все еще веришь всему, что скажет любой кусок белой благородной плоти? Разве то, что они с тобой сделали, ничему тебя не научило, царь Шолто?

Я не знала, на что намекает Агнес, но подозревала, что повязки на Шолто к этому имеют отношение.